Навсегда моя
Шрифт:
Единственное, что вызывает хоть какие-то эмоции – это поведение Глеба. Он как шторм в море, подхватывающий мое разбитое сердце. Глумится над ним. Напоминает, что есть такие поступки в нашей жизни, которые относятся к категории ошибок. И наш поцелуй явно был одной из них.
Его слова до сих пор отзываются чем-то болезненным в груди: «Чужачка».
И зачем ты только поцеловал эту чужачку? Забыть. Выкинуть, словно ненужный фрагмент пазла. Это воспоминание мне больше ни к чему. Ошибка – вот, что между нами произошло.
А потом, уже около универа,
Артем поднимает руку, выдавая приветствие.
– Куда ты вчера пропала? – спрашивает с ходу он, таким тоном, будто мы с ним друзья детства.
Не дожидаясь ответа, делает шаг навстречу, заставив меня замереть, как если бы он был волком из старых сказок, готовым разорвать на куски глупую красную шапочку. Я не сразу понимаю, что Нестеров тянется убрать листок с моих волос, почему-то думаю о худшем, пугаюсь и дергаюсь. Этот парень вызывает противоречивые эмоции.
– Пришлось уехать.
– Я обижен, крошка, – аромат его парфюма медленно пропитывает воздух вокруг нас. Мне он не нравится, слишком терпкий.
– Прости, – только и могу выдавить. Взглядом ищу знакомые лица, но как обычно вокруг никого.
– Могу принять твои извинения только при одном условии, – он сжимает в руке листок, кроша его остатки между пальцев. И делает это с таким удовольствием, словно на месте несчастного сухого листочка представляет какого-то человека.
– Говори, – у меня почему-то не хватает смелости быть грубее и отказать ему. А может дело вовсе не в этом, а в том, что Артем – единственный, кто проявляет неподдельный интерес к моей персоне.
– Что с тобой, Даша? – тон его голоса вдруг меняется, и мое имя звучит непривычно мягко. Я не припомню, чтобы кто-то так обращался ко мне в последние лет пять или больше. Обычно “Даша” звучит с пренебрежением, требованием или вызовом.
– Просто… не выспалась, – рассказывать правду я не буду. Мы не в тех отношениях. – Так что ты хочешь, Артем?
Вместо ответа он опять наклоняется ко мне, опаляя горячим дыханием зону шеи и уха. Внутренне я сжимаюсь, его близость не отзывается табуном приятных мурашек.
– Станцуешь со мной? – спрашивает томно Артем, явно специально задевая губами мочку уха.
– Что? В смысле? – я делаю шаг назад, не хочу, чтобы он нафантазировал себе лишнего. Я точно не героиня его романа и никогда не буду.
– Студсовет организует концерт для студентов по обмену, и им нужна пара для одного номера. Ничего сверхъестественного, просто танец.
Это предложение звучит так неожиданно, словно дождливое облако, которое вдруг нависло на ясном небе. Я теряюсь, вспоминая, как сегодня подслушала разговор девочек. В труппе на мне поставили крест. Им я не нужна. А тут вот… вроде глупая самодеятельность, на которую раньше я бы ни в жизнь не подписалась. Раньше… Самое главное слово в этом контексте.
– Не уверена, что у меня получится, – сжав лямки рюкзака, бормочу, разглядывая свои туфли.
– Да и плевать, – его ответ
– Что? – смотрю на Артема и сдерживаюсь, чтобы не сболтнуть что-то из серии: “Танец и сцена – это серьезный шаг, а не прикол какой-то”.
– Я хочу, чтобы это была ты, плевать на технику.
Наверное, только исключительно глупого человека задевают такие слова. Слова значимости. Особенно когда ты теряешь надежду, что кому-то где-то нужен. Поэтому я снова совершаю безумный поступок.
– Что ж… тогда, я не против.
***
Выхожу из актового зала, сославшись на то, что через десять минут у меня пара. Тихонько прикрываю за собой дверь и готовлюсь скорее скрыться среди студентов. Нет, обиду Артема я понимаю, на его месте любой бы разозлился. Плюс это вроде как извинение за побег с вечеринки, но вот я снова убегаю.
Правда в этот раз мой побег связан больше с Женей, президентом студсовета, нежели с Глебом или Артемом. Ее искренность подкупает, если конечно, я не ошибаюсь на счет этой девушки. Так-то мне не очень-то хочется танцевать с Глебом, особенно после нашего поцелуя. Поведение Гордеева настолько задевает мою гордость, что охото навсегда вычеркнуть его из своей жизни: никогда не видеть и не слышать.
Дурак! Вот он кто! Нет! Хуже! Подлец! Сначала обижает годы напролет, потом лезет с поцелуем, а затем делает вид, будто это я сама тянулась к нему. И хуже всего, что у Глеба девушка так-то есть. А он, выходит, спокойно изменил ей, пусть в таком банальном деле, но все-таки изменил. Для меня даже поцелуй – предательство.
– Ты где была? – вылавливает меня в коридоре Крис.
– В актовом зале, – сходу сообщаю ей.
– Да ну? Подписалась на эту дурость – общественную самодеятельность? – она смотрит на меня так, словно я решила проехать в машине с мусором, а не станцевать для студентов по обмену.
– Артем так просил… вернее, Женя… блин.
– Если честно, этот Артем… – мнется вдруг Кристина. Мы идем с ней вдоль коридора, и я отмечаю про себя, что рядом с подругой как-то проще. Вот даже сейчас можно поговорить, поделиться переживаниями, и она тоже ведь скажет свое мнение. Это какое-то нереальное чувство – иметь друга.
–Тебе не нравится? – предполагаю я.
– Да! – Крис щелкает пальцами, словно рада услышать такой ответ. – Он смотрит на тебя как будто… одержим. Честно сказать, я таких побаиваюсь. Черт знает, что у них на уме.
– Он реально… немного странный, – рассказать в подробностях про парня пока не решаюсь. Хотя Крис права, одержимость в поведении Нестерова присутствует, и она тоже меня пугает.
– Постарайся узнать его лучше, прежде чем влюбляться, – звучит неожиданно дружеский совет.
– Спасибо, – говорю, не в силах сдержать улыбки. Не передать словами, насколько мне приятно услышать что-то такое в свой адрес.
На пару мы в итоге опаздываем и получаем нагоняй. Зато остаток дня проходит относительно тихо: ни тебе Гордеева, ни Артема. И я уже расслабляюсь, думаю, что на этом эпизод с нервотрепкой закончен, как на улице после занятий натыкаюсь на Нестерова. Еще жаль, что Крис нет со мной, она осталась ждать сестру, планируя сходить с ней после по магазинам.