Навсегда
Шрифт:
— Сначала, — шептал он, — я вынул бы из ваших ушек серьги. Одну… — Ловкое движение пальцев, и жемчужинка скользнула ему в ладонь. — И другую.
— Если бы вы были дамой восемнадцатого века, — продолжал Коул, — на спине вашего платья находился бы целый ряд крошечных пуговиц. — Он медленно провел рукой вдоль ее позвоночника и задержался на пояснице. — Я стал бы расстегивать их одну за другой, очень медленно…
Коул взялся за верхнюю пуговицу ее платья, задев пальцами чувствительную кожу шеи.
— Вы можете представить, — спросил он, тогда как его пальцы неторопливо переходили с одной пуговицы на другую, — с каким нетерпением мы бы оба ждали когда будет расстегнута очередная пуговица?
— Да… — выдохнула Элинор, вздрагивая каждый раз, когда он прикасался к ложбинке ее груди.
— А потом… — Он помедлил, расстегивая ремешок, перехватывавший ее талию. — Потом я развязал бы ваш пояс. И платье соскользнуло бы вниз…
Ее платье распахнулось на груди, и она ощутила на коже его дразнящее теплое дыхание. Он слегка потянул платье вниз, и оно послушно соскользнуло с плеч Элинор, а затем упало к ее ногам. Прохладный влажный воздух овеял ее разгоряченное тело.
— А потом я снял бы с вас и чулочки… — Коул встал на колени и медленно потянул с нее колготки.
Коул поднялся на ноги и окинул жадным взглядом ее полуобнаженное тело.
— Но самое увлекательное, — продолжал он сдавленно, — расстегивать корсет.
Он привлек Элинор к себе, и, когда она приникла к нему, его лицо выразило мучительное наслаждение. Он уткнулся ей в изгиб шеи и нежно пощипывал губами ее кожу, пока пальцы боролись с застежкой лифчика. Потом он поднял голову и спустил вниз по ее рукам лямочки, и Элинор осталась стоять в сумраке обнаженная, если не считать узкой полоски трусиков.
— И тогда, — проговорил он хрипло, — я снял бы с вас сорочку.
Он снова наклонился и медленно, задерживая пальцы на плавных изгибах ее бедер, потянул вниз легкое кружево.
Теперь Элинор стояла перед ним, как Ева в день творения, но далеко не такая невинная. То, что происходило сейчас между ними, уже сотню раз имело место в ее снах.
Коул выпрямился. Лицо его дышало страстью. Он не спеша разделся, не сводя с нее глаз, которые сулили ей нечто доселе неведомое. Оставшись, как и она, совсем без одежды, он сказал:
— А вы знаете, что бы я сделал, раздев вас, Элинор?
— Думаю, да, — ответила она дрогнувшим шепотом. Его губы тронула хищная улыбка.
— Раздев вас, я взял бы вас на руки… — Он поднял ее. — И отнес на кровать.
Ощутив сначала кожей обнаженное тело Коула, а затем спиной шероховатую ткань покрывала, она испытала вихрь ощущений.
— Ты прекраснее любых фантазий, Элинор, — пробормотал он, становясь рядом с ней на колени. — Драгоценнее любого сокровища.
Коул
— Ты нужна мне, Элинор, больше, чем все остальное на свете.
— Да… — выдохнула она, забываясь в его объятиях. Коул прижал ее к себе и, почувствовав ее согласие, начал ласкать ее все смелее.
Затем Коул накрыл ее губы своими. Она выгнулась ему навстречу и, забыв всякую сдержанность, тесно прижалась к нему. Желание до краев переполнило ее тело, остудить которое сейчас бессильна даже ночная прохлада.
Он вошел в нее, и все тело Элинор затрепетало от неземного восторга. Они двигались слитно в нарастающем ритме, сминая слабо пахнущее лавандой одеяло.
Слияние двух тел, не скованное никакими преградами. Тонкая магия, начавшаяся с удивления, расцветшая недоверием и наконец выплеснувшаяся на нее водопадом изумления и восторга.
Элинор прижималась к нему всем телом, единственному надежному оплоту во всей вселенной. И он замер, с трудом переведя дыхание, перед тем как получить свое избавление.
Через минуту Элинор расслабленно нежилась в его объятиях, все еще слыша в ушах биение собственного сердца. Желание и насыщение волнами сменяли в ней друг друга, как прилив и отлив Мирового океана, но ритмы тела постепенно утихали, и мозг медленно включался в работу.
Такого мужчины, как Коул, в ее жизни больше не будет!
— Элинор?
— М-м-м. — Сосредоточенная на своем потрясающем открытии, она бессознательно водила пальцами по его груди.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Рука Элинор замерла.
— Что ты сказал?
Он повернулся, чтобы лучше видеть ее лицо, глаза его стали строгими и серьезными.
— Ты же хорошо меня расслышала.
Элинор уже собралась сказать ему в ответ что-нибудь незначащее. Но выражение его лица остановило ее.
— Эл, когда я сказал, что ты мне дороже любого сокровища, я говорил правду.
— Не хочу показаться капризной, но не слишком ли внезапное предложение?
— Никогда не позволял условностям сковывать себя, — отозвался он. — Разве существует общепринятый способ предлагать женщине руку и сердце?
— Да, — фыркнула Элинор, не сводя глаз с его обнаженного тела. — Такое предложение не делают женщине сразу после того как переспали с ней, иначе оно выглядит так, словно ты решил попробовать новую машину и заключил, что она тебя устраивает.
— Ну что же, мисс Элинор, какой способ вам больше по душе? — Он обхватил ее талию широкой ладонью, которая словно невзначай соскользнула на бедро. — Или мне попробовать догадаться самому?
— Коул! — Она попыталась отстранить его дерзкие руки. — Не шути.