Навстречу дикой природе
Шрифт:
Жизнь была нервной. И Уолт, и Билли были как скрученные пружины, вечно на эмоциях, вечно не желая уступать. Порой нервное напряжение взрывалось словесными перепалками. В минуты гнева, то один, то другая часто грозили разводом. Вспышки злобы были скорее дымом без огня, но, говорит Карина, “Думаю, что это было одной из причин нашей близости с Крисом. Мы приучались рассчитывать друг на друга, когда мама с папой были на ножах”.
Бывали и светлые моменты. Выходные и каникулы семья проводила в дороге. Они уезжали в Виргиния Бич или на побережье Каролины, в Колорадо, чтобы посетить детей Уолта от первого брака, к Великим озерам, к Голубому хребту. “Мы ставили палатку в кузове Шевроле, – объясняет Уолт. – Позже мы купили фургон Эрстрим, и путешествовали с ним. Крис любил
Во время путешествий семейство посетило Железную Гору, штат Мичиган, – шахтерский городишко в лесах Верхнего полуострова, где Билли провела детство. В семье было шесть детей. Лорин Джонсон, отец Билли, делал вид, что зарабатывает на жизнь водителем грузовика, “но он не задерживался надолго ни на какой работе”, – рассказывает она.
“Папаша Билли не вполне вписывался в общество, – поясняет Уолт. – Он и Крис были во многом схожи”.
Лорин Джонсон был упрямым мечтательным гордецом, лесным жителем, музыкантом-самоучкой и поэтом. О его отношениях с лесными тварями ходили легенды по всей Железной Горе. “Он всегда помогал разной живности, – рассказывает Билли. – Найдет зверя в капкане, принесет его домой, ампутирует поврежденную лапу, подлечит и отпустит. Однажды папа сбил грузовиком олениху, оставив ее детеныша сиротой. Отец был просто раздавлен. Но он принес олененка к себе и вырастил его дома, у печки, словно тот был одним из его собственных детей”.
Чтобы содержать семью, Лорин попытал себя в предпринимательских проектах, не слишком удачных. Сперва он разводил кур, затем переключился на норок и шиншилл. Он открыл конюшню и катал туристов. Хотя ему никогда не нравилось убивать зверей, большая часть еды на его столе была добыта охотой. “Папа плакал всякий раз, когда ему случалось застрелить оленя, – говорит Билли, – но у него не было выбора – дети хотели есть ”.
Он также подрабатывал охотничьим гидом, что мучило его еще больше. “Горожане приезжали сюда в своих огромных Кадиллаках, и папа привозил их за трофеями на неделю в свой охотничий лагерь. Он им гарантировал добычу, но большинство были плохими стрелками и пили так много, что не могли попасть и в слона, так что ему обычно приходилось самому убивать для них оленя. Боже, как он это ненавидел!”
Неудивительно, что Лорин был в восторге от Криса. И Крис обожал своего дедушку. Провинциальная смекалка старика, его близость к дикой природе произвели неизгладимое впечатление на мальчика.
Когда Крису исполнилось восемь, Уолт впервые взял его в трехдневный поход в Шенандоа, чтобы взойти на Олд Рэг. Они достигли вершины, причем Крис всю дорогу сам нес свои вещи. Подъем на гору стал для отца с сыном традицией – с тех пор они восходили на Олд Рэг каждый год.
Когда Крис стал постарше, Уолт взял Билли и детей от обоих браков и отправился восходить на Пик Лонга в Колорадо – высочайшую вершину Скалистых гор, 14256 футов над уровнем моря. Уолт, Крис и младший сын Уолта от первого брака достигли высоты 13 тысяч футов. Там, на перевале Замочная скважина, Уолт решил повернуть назад. Он устал, сказывалась высота. Путь наверх выглядел грязным и опасным. “Я уже смирился, – объясняет Уолт, – но Крис хотел идти до вершины. Пришлось запретить. Ему было лишь двенадцать, и он мог только жаловаться. Если б он был на пару лет старше, то просто пошел бы без меня”.
Мой собеседник затих, скользя пустым взглядом за окном. “Крис не знал страха даже в детстве, – сказал Уолт после долгого молчания. – Он не думал, что фишки могут лечь не так, как надо. Мы всегда старались оттащить его от опасной грани”.
Крис достигал высоких результатов практически во всем, что его интересовало. В учебе он почти без усилий приносил домой отличные отметки. Лишь однажды он получил оценку ниже, чем В, – F по физике. Увидев табель, Уолт договорился о встрече с преподавателем, дабы узнать, в чем проблема: “Тот оказался полковником авиации в отставке. Старик, кондовый и косный. В начале семестра он объяснил, что поскольку у него двести студентов,
И Крис, и Карина унаследовали музыкальную одаренность отца. Крис играл на гитаре, пианино и валторне. “Для ребенка его возраста это было странно, – вспоминает Уолт, – но ему нравился Тони Беннетт. Крис пел вещицы вроде “Ночь нежна”, а я аккомпанировал ему на рояле. Он держался молодцом”. В самом деле, на дурацких видеозаписях, сделанных Крисом в колледже, иногда он распевает с особым щегольством, словно заправский ресторанный певец.
Будучи одаренным валторнистом, в школе он играл в Симфоническом оркестре Американского университета, но ушел, по словам Уолта, в знак из-за несогласия с правилами, введенными руководителем оркестра. Карина вспоминает, что были и другие причины: “Он прекратил играть, поскольку не любил, чтобы ему указывали, но также отчасти из-за меня. Я во всем хотела подражать Крису, а потому тоже начала играть на валторне. И оказалось, что хотя бы к этому у меня способностей больше, чем у него. Хотя я была новичком, а он – старшеклассником, я занимала первый стул в оркестре старшеклассников, и он не мог позволить себе сидеть за своей чертовой сестренкой”.
Однако музыкальное соперничество не омрачило отношений Криса и Карины. Они были лучшими друзьями с ранних лет, и часами вместе резвились, возводя крепости из подушек и одеял в своей комнате. “Он всегда очень хорошо относился ко мне, – говорит Карина. – Всегда старался меня защитить. Держал меня за руку, когда гуляли по улице. Когда он был уже в средней школе, а я еще в начальной, его занятия заканчивались раньше, но он зависал в доме своего приятеля Брайана Пасковица, чтобы идти домой вместе со мной”.
Крис унаследовал ангельские черты лица Билли, в особенности – глаза, темные глубины которых выдавали все его чувства. Хотя он был невысок – на школьных фотографиях всегда в первом ряду, самый маленький в классе, – Крис был силен и отличался хорошей координацией. Он пробовал силы во многих видах спорта, но чтобы достичь результатов, у него не хватало терпения. Когда они всей семьей катались на лыжах в Колорадо, он редко утруждал себя поворотами. Крис просто скорчивался в позе гориллы, расставлял ноги пошире и направлял лыжи прямо вниз по склону. Тем же образом, говорит Уолт, “когда я пытался обучить его гольфу, он отказывался понять, что главное – это форма удара. Каждый раз размахивался со всей дури. Порой мяч летел на триста ярдов, но гораздо чаще он отбивал его на ближайший фервей.
Крис был очень одарен от природы. Но когда его пытались тренировать, оттачивать навыки, чтобы вытащить те самые последние десять процентов, сразу вырастала стена. Он противился указаниям любого сорта. Я серьезно занимаюсь рэкетболом, и обучил ему Криса, когда тому было одиннадцать. В пятнадцать и шестнадцать лет он постоянно меня обыгрывал. Он был невероятно быстр и энергичен, но когда я предложил поработать над недостатками в его игре, не стал и слушать. Однажды на соревновании он вышел против сорокапятилетнего опытного игрока. Крис сразу же выиграл целую кучу очков, но это парень методично проверял его, нащупывая слабые места. И когда он сообразил, какая подача особенно сложна для Криса, тот только ее и видел, и все было кончено”.
Нюансы, стратегия – все, что превышает элементарные основы техники, не существовало для Криса. Он признавал лишь один путь борьбы – очертя голову, без промедления, со всей своей необычной энергией. Как следствие, он часто терпел поражения – до тех пор, пока не занялся бегом, в котором целеустремленность гораздо важнее ловкости и хитроумия. Здесь он обрел свое спортивное призвание. Десятилетним мальчиком он принял участие в своем первом забеге, на десять километров. Он финишировал шестьдесят девятым, обогнав более тысячи взрослых, и был замечен. Вскоре он стал одним из ведущих стайеров штата.