Навстречу счастью

Мэтьюз Патриция

Вместо того чтобы писать, он просто сидел, бессмысленно глядя на реку. В это утро он почему-то проснулся с мыслью о Джемайне и был озадачен. Разумеется, он не чувствовал перед ней никакой вины – прошлая ночь не первая, которую он провел с Мирандой, – и молодой человек не испытывал никаких угрызений совести. Однако сейчас мысли о Джемайне полностью захватили его. Он вспомнил, как она привлекательна, представил матовую белизну ее кожи, озорные искорки в темно-синих глазах, когда она испытывала восторг, серьезное выражение лица, когда она занималась любовью, то,

как она напевает себе под нос, поглощенная работой…

Его грезы нарушил стук лошадиных копыт. Оуэн поднял голову и увидел, что к их лачуге приближается лошадь. Всадник был одет в армейскую униформу.

– А-а-а, мистер Тэзди! Мне сообщили, что я могу найти вас здесь.

Оуэн встал.

– Генерал Смит! Рад вас видеть, сэр.

– Меня направили в инспекционную поездку по лагерям старателей, и я надеялся, что найду вас в Коломе. Я взял на почте посылку для вас и решил доставить ее лично.

Генерал Смит достал кожаный мешок из седельной сумки и протянул его Оуэну.

– Благодарю вас, сэр. Я уже несколько месяцев жду почту из Филадельфии.

Генерал кивнул:

– Почта скапливается в Сан-Франциско в течение некоторого времени, а потом рассылается по другим местам.

– Если для вас не будет обременительно, генерал, я хотел бы отправить с вами несколько депеш.

– Мне приятно оказать вам услугу, мистер Тэзди. Оуэн быстро выложил содержимое мешка на стол: несколько газет и большой конверт с сургучной печатью.

– Прошу извинить, генерал, за то, что не предлагаю вам освежающих напитков. Я только что встал. Могу приготовить чай, если вы не торопитесь.

– В этом нет необходимости, сэр, однако благодарю за предложение. Я отправился в путь сразу после завтрака, и мне еще предстоит тяжелый день. Я должен ехать.

– Подождите минуточку.

Оуэн захватил кожаный мешок в лачугу. Заполнив, его последними очерками, он задумался: по какой причине генерал хочет лично отправить его? Выйдя из хижины и увидев генерала, мечтательно смотрящего на пачку газет, он понял.

– Сэр, подождите еще минуту, уверен, что найду номер со статьей о прибытии «Калифорнии» в Панаму и о вашем участии в организации отъезда на золотые прииски.

– Если не трудно, мистер Тэзди, – обрадовался генерал.

– Ничуть. – Оуэн уже перебирал газеты. Через минуту он нашел то, что искал. – Вот, сэр. Примите с моими поздравлениями.

Генерал Смит чопорно кивнул:

– Благодарю вас, сэр.

– Генерал, еще одна небольшая услуга, если позволите. Вероятно, я должен ответить на присланную почту и хотел бы послать ответ с вами в Сан-Франциско, чтобы дальше он пошел обычным путем. Как долго вы пробудете в Коломе?

– Рано утром я отправляюсь в Сакраменто. Если к вечеру ваша почта будет готова, вы можете занести ее в мою палатку. Я расположился около форта. Если меня не будет на месте, вы можете оставить все моему помощнику. Буду рад оказать вам услугу.

– Благодарю, генерал. Вы очень любезны.

– Доброго вам дня, мистер Тэзди. – Генерал слегка поклонился, затем вскочил на лошадь и ускакал.

Оуэн сел

за стол и начал разбирать почту. Его не интересовали собственные статьи в газетах, он никогда не любил читать их, после того как они были напечатаны. В конверте находилось письмо от Томаса Каррузерса с двумя банковскими чеками: один на имя Оуэна, другой – на имя Джона Райли. Среди почты также оказался запечатанный конверт размером поменьше с его именем, написанным аккуратным мелким почерком.

Оуэн сначала прочитал письмо Каррузерса, посмеиваясь в отдельных местах над его содержанием. Это было небольшое послание – Томас Каррузерс всегда был скуп на слова.

Тэзди, очерки вполне пригодны. Должен признаться, что получил много положительных отзывов от читателей, однако думаю, что это благодаря интересу к самой теме, а не достоинствам текста. «Золотая лихорадка» достигла и наших мест.

Хочу поблагодарить тебя за твою проницательность в использовании Джона Райли. Превосходный мастер! Его рисунки заслуживают всяческой похвалы. Порой, Тэзди, ты удивляешь меня.

Я вложил в конверт два банковских чека. Думаю, ты оказался слишком щедр в обещаниях оплатить мистеру Райли его труды, однако, учитывая качество его замечательных рисунков, я неохотно, но высылаю ему чек на ту сумму, которую ты обещал. Другой чек – твое жалованье и компенсация дорожных издержек. Постарайся педантично учитывать все расходы, Тэзди. У тебя есть нехорошая склонность к беспорядочному расходованию средств.

Посылаю тебе также письмо от одной из твоих юных дам по имени Джемайна Бенедикт. Обычно я против включения в деловую почту личной корреспонденции, но она сказала, что это крайне необходимо. Постарайся сделать так, чтобы в будущем это не повторялось.

Твой Томас Каррузерс.

Оуэн взял письмо Джемайны, одновременно и желая, и боясь вскрыть его. Он посмотрел на банковский чек, предназначенный Райли. Если отдать его художнику, тот немедленно все пропьет в салунах, однако Оуэн не мог поступить по-другому – Райли заработал эти деньги.

– Хватит медлить, – поторопил он сам себя и надорвал конверт Джемайны слегка дрожащими пальцами.

Первым его чувством было разочарование – внутри он нашел только вырезку из «Леджер». Неужели Джемайна забыла вложить письмо?

Он прочитал сообщение:

Этта Логан, пятидесяти двух лет, признанная виновной в убийстве Хомера Мэрдока, уважаемого в Филадельфии торговца, сегодня повесилась в своей камере, где ожидала приговора за совершенное преступление. Родственники неизвестны.

Оуэн долго сидел, ни о чем не думая и глядя вдаль. Наконец он тяжело вздохнул и приготовил перо.

Моя дорогая Джемайна. Сегодня я получил задержавшуюся почту с вырезкой из газеты о смерти Этты Логан. Естественно, я опечален случившимся. Но если ты намеревалась вызвать во мне чувство вины, то напрасно. Я не чувствую ответственности за ее гибель. Эта женщина – убийца, Джемайна, и должна была понести наказание за свое преступление. Если бы на месте Этты оказался мужчина, его также признали бы виновным.