Навстречу судьбе
Шрифт:
Линн постепенно перестала злиться на инспектора по английской словесности. Она проанализировала заданные им вопросы и с большой неохотой признала, что они справедливы и разумны. Возможно, она по ошибке направила свой гнев против него, когда следовало обижаться на собственных коллег, которые так недружелюбно отзывались о ней инспектору. Но судя по его взглядам всякий раз, когда мистер Йорк пересекался с ней в коридорах, он явно не собирался менять свое отношение к строптивой учительнице английского языка. Линн не могла объяснить, почему этот факт немного опечалил ее, вопреки всему ей хотелось, чтобы он думал
Позднее, в тот же день, когда трое друзей обедали в столовой, Мэри сообщила, что ее работу тоже проверял инспектор Йорк.
— Он что-нибудь сказал тебе? — спросила Линн.
— Он подошел ко мне после урока, и мы долго болтали о разных программах и методиках. Знаешь, Линн, он очень интересный человек. Я не понимаю, почему ты так настроена против него. Он неординарно мыслит и высказывает любопытные суждения.
При мысли о долгой беседе инспектора с ее подругой Линн почувствовала укол профессиональной ревности. Девушку ужасно расстроило то, что он говорил с Мэри как с равной, а не как с несмышленым ребенком, хотя у нее, Линн, были лучшие показатели.
Она была так поглощена своими мыслями, что, только когда Кен дернул ее за рукав, заметила Криса Йорка, который тащил поднос с едой прямо к их столу.
Мэри выдвинула стул:
— Присаживайтесь, мистер Йорк, и добро пожаловать. Что привело вас сюда?
— Снизошли до простых смертных? — с улыбкой подхватил Кен.
Линн мысленно поаплодировала — ей понравилась манера Кена разговаривать с официальными лицами, не теряя собственного достоинства.
Мистер Йорк, казалось, не возражал и даже подхватил его ироничный тон:
— После VIP-приема, который нам устроило в понедельник ваше начальство, трудно было бы не загордиться.
В его голосе Линн почудилось легкое недовольство — оказывается, он был не в восторге от преувеличенного почтения. Это, само собой разумеется, чуть-чуть подняло его в ее глазах.
Инспектор занял место напротив Линн, которая к тому времени уже закончила обед и собиралась выпить кофе. Почувствовав на себе взгляд Йорка, она уставилась в стол и принялась ковыряться в почти пустой тарелке. Девушка не понимала, почему так обеспокоена его близостью. Раньше ей казалось, что им не о чем говорить — какие общие темы могут быть у школьного учителя и инспектора? — но за едой мистер Йорк весело болтал с Мэри и Кеном. Он рассказал им о родном графстве и своей любви к природе Северной Англии.
— Вы бывали в тех краях, мисс Хьюлетт? — Голос инспектора вывел ее из задумчивости.
— В Йоркшире? Нет, но скоро там состоится педагогическая конференция, и я подумываю принять в ней участие.
Инспектор оживился:
— О? Тогда кто-то должен показать вам достопримечательности в свободный день — у нас много памятников архитектуры. Но самое главное — вересковые пустоши, непременно побывайте там. Только не вздумайте колесить по холмам и долинам на автомобиле, как все туристы. Пройдитесь по вересковой пустоши пешком и насладитесь тишиной в низинах — такого вы нигде и никогда не испытаете.
Мэри была заинтригована.
— Я думала, тишина везде одинаковая.
— Нет, это не так. На пустошах царит тишина, которую почти чувствуешь, почти слышишь. Она кажется почти материальной, создается ощущение, что ее можно коснуться.
— По-моему, — заметила Мэри, — ваши края славятся средневековыми монастырями.
— Действительно, у нас много живописных руин. Аббатства Фонтейн и Жерво, оба очень известны, не забудьте посмотреть на аббатство Риво, это на востоке графства. — Он внезапно искоса взглянул на Линн и провокационно улыбнулся. — Но они не заинтересуют мисс Хьюлетт. Для Нее все старое — ненужный хлам, мешающий прогрессу. Она признает только новое.
Линн вспыхнула:
— Вовсе нет, и вы знаете это, мистер Йорк!
В ответ на это гневное восклицание он невозмутимо пожал широкими плечами и отхлебнул кофе. Мэри и Кен с удивлением посмотрели на них и обменялись вопросительными взглядами.
Инспектор взглянул на свои часы, проглотил остатки кофе и поднялся:
— Пожалуйста, извините, мне пора бежать. Большое спасибо за компанию. — Он махнул рукой на прощанье и вышел из столовой.
— Кажется, у тебя на него зуб, Линн, — заметила Мэри. — А я думаю, что он хороший парень.
— Конечно, и держится со всеми на равных, — поддержал ее Кен.
Линн решительно покачала головой. Она все еще страдала от его несправедливого обвинения.
— Вряд ли мое мнение о нем когда-нибудь изменится.
Настала пятница — последний день недельной инспекционной проверки. С самого утра все пошло не так, как хотелось Линн. Сразу после завтрака она потеряла классный журнал и нашла его только после долгих поисков похороненным под грудой бумаг. Но и дальше дело не заладилось: до начала урока оставалось несколько минут, а она обнаружила, что все карандаши тупые, и ей пришлось задержаться, чтобы заточить их. В конце концов она собрала все необходимое и помчалась в класс, как кролик, преследуемый лисой, нарушая строго предписанное мальчикам золотое правило, запрещавшее бегать по коридорам.
Линн ворвалась в кабинет, радуясь, что на этот раз одиннадцати-двенадцатилетние школьники вели себя очень тихо. Подойдя к столу и осмотревшись, она чуть было не выронила из рук все книги — на задней парте сидел инспектор по английской словесности. У Линн перехватило дыхание от ужаса, во рту пересохло, ноги отказывались ее держать.
Мистер Йорк встал:
— Начинайте занятие, мисс Хьюлетт. Просто представьте, что меня здесь нет.
Обычная формальность, но на сей раз она заставила сердце Линн заколотиться сильнее. Пока она вела перекличку, механически называя фамилии мальчиков, у нее в голове роились вопросы. Почему, почему он опять здесь? Конечно, это неслыханно для инспектора — проводить повторную проверку. Конечно, это может означать только одно: она допустила серьезную ошибку. Надо обязательно спросить Мэри. Когда Линн закрыла журнал, ее бросало то в жар, то в холод, и ей пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы собраться с мыслями.