Навстречу судьбе
Шрифт:
Человек почти поравнялся с ней, но она уже нащупала дверную ручку раздевалки и со сдавленным рыданием бросилась внутрь. Закрыв за собой дверь, девушка прислонилась к ней плечом и дала волю слезам.
Когда ее разыскала Мэри, Линн сидела на стуле, глядя в пространство и периодически всхлипывая, словно измученный ребенок. Буря слез наконец утихла.
— Линн, дорогая! — перепугалась Мэри. — Скажи, что случилось? — Она погладила девушку по голове, словно мать, успокаивающая младенца.
— Как ты узнала, что я здесь? — спросила Линн.
— В дверь учительской постучал мистер Йорк. Он казался
— Мистер Йорк пошутил, — заявила Линн, мгновенно взяв себя в руки. — Вернее, слегка приуменьшил, учитывая, что он был причиной всех неприятностей. — Затем она рассказала Мэри обо всем, что произошло, и о том, что довело ее до такого состояния. — Они набросились на меня как два голодных пса, борющихся за сахарную косточку, соревнуясь друг с другом за то, кто оторвет самую сочную часть.
Мэри рассмеялась:
— Отличное сравнение. Я понимаю, что ты имеешь в виду.
— Кен ушел домой? — Линн посмотрела на себя в зеркало: заплаканное лицо, распухшие губы, покрасневшие глаза. — Только взгляни на меня! Просто безобразие!
Мэри задумчиво окинула ее взглядом:
— Немного косметики — и все будет в полном порядке.
Линн послушно наложила тональный крем, пудру и помаду — гуще, чем обычно.
— Кен еще в школе, — ответила Мэри на ее вопрос. — Узнав, что ты у директора, он сказал, что попробует найти другого партнера и вернется за тобой попозже. Поэтому давай, киска, не подведи его.
Они вернулись в учительскую и застали там Кена — молодой человек нервно шагал из угла в угол.
— Наконец-то! Рассказывай, что случилось. Ну и видок у тебя! Старик тебя обидел?
Женщины рассмеялись.
— Хорошенькая манера общения с подругой, — заметила Мэри. — Скорее, Линн, не надо переодеваться в костюм для тенниса. У тебя очень симпатичное платье.
— Лучше переоденусь, — заупрямилась Линн, но Кен схватил ее за руку и потащил к двери. — Идем, ты и так уже заставила меня ждать слишком долго. От женщин — одно беспокойство. — И он потянул ее за собой так сильно, что она споткнулась и ударилась рукой о стену.
— Ой! — воскликнула Линн и стала неистово тереть больное место. Вдруг она заметила, что кто-то наблюдает за ними из коридора, и капризно скривила губки. — Если поцелуешь синяк, Кен, быстрее пройдет.
Кен с радостью выполнил эту просьбу, и они пошли к лестнице, взявшись за руки.
— Привет, — обращаясь к Кену, буркнул мужчина, видевший «лечение». Он бросил хмурый взгляд на Линн, которая ответила вызывающе веселой улыбкой.
Как только они ступили на лестничную площадку, Кен громко шепнул:
— По-моему, этот человек ненавидит тебя всей душой.
— Он ненавидит меня! — взорвалась Линн и продолжала нарочито громким голосом: — Если он ненавидит меня так же сильно, как я его, тогда, надеюсь, он скоро лопнет от натуги!
Они сбежали по лестнице, выскочили во двор и направились к теннисным кортам.
— С кем ты играл, Кен?
— С новой учительницей с кафедры иностранных языков, ее зовут Дейрдре Карсон. У нее превосходная подача, но во всем остальном она не дотягивает до твоего уровня — ни в смысле игры, ни в смысле фигуры. — Последние слова
Линн играла хорошо.
— Ты в отличной форме, но, по-моему, никак не можешь сосредоточиться на игре, — заметил Кен, когда они подошли к сетке, закончив очередной сет. — Представь себе, что мяч — уменьшенная копия твоего приятеля-инспектора. Кстати, о птичках, кажется, за нами следят. Я видел очень знакомую физиономию в одном из верхних окон.
Линн быстро посмотрела в том направлении.
— Слишком поздно, — сказал ей Кен. — Он уже ушел.
— Видимо, теперь он проверяет, как я играю в теннис. Вдруг моя техника не соответствует стандартам, установленным для учителей английского языка, — вздохнула она.
— Выбрось его из головы, девушка, и для разнообразия подумай обо мне.
Следующая неделя в школе по сравнению с прошедшей была долгой и спокойной. Время от времени Линн издали замечала человека, который в ее воображении окончательно превратился в ненавистного врага.
«Он, должно быть, преследует меня», — решила она.
Каждый день она входила в класс со страхом в сердце, тревожно оглядываясь, не вернулся ли инспектор мучить ее и прерывать урок. К счастью, он ни разу не появился на ее занятиях, и к концу недели она немного успокоилась, хотя ее вера в свои педагогические способности, которая была так крепка до его появления и которую он почти уничтожил, так и не вернулась к ней.
Почти каждый вечер, выкроив свободное время, она играла в теннис с Кеном. Работа исполняющей обязанности начальника кафедры доставляла много хлопот, и, когда Линн не удавалось вырваться, ее место на теннисном корте занимала новая учительница, Дейрдре Карсон. Это была симпатичная девушка с легким характером, и она очень нравилась Линн. Кен был признателен им обеим за помощь, так как стремился хорошо выступить в грядущем первенстве по теннису, в котором участвовал ежегодно.
Весна была в самом разгаре, дни становились длиннее, и однажды чудесным вечером в конце апреля, через три недели после школьной инспекции, Кен пригласил Линн покататься на лодке. Он был по натуре активный человек, ненавидевший оставаться долгое время без движения, поэтому редко приглашал подругу в театр или кино. Они поужинали в прибрежном кафе и взяли напрокат плоскодонку. Кен сидел на веслах, а Линн, в красных брюках и ярко-оранжевом свитере, вытянувшись во весь рост и закинув руки за голову, устроилась напротив него.
Вдруг она услышала шепот Кена:
— Взгляни, кто там!
Он помахал кому-то рукой, Линн подняла голову и тут же отвернулась в некотором замешательстве. Почти вровень с ними по берегу шел Крис Йорк.
— Не помашешь ему? — осведомился Кен.
— Ни за что! Я узнаю только друзей.
— Все еще дуешься? По-моему, ты к нему слишком безжалостно относишься. В конце концов, он ведь не разрушил твоей карьеры.
Линн не стала говорить о том, что он совершил гораздо худшее преступление — ущерб, который он нанес ее чувству собственного достоинства, ее энтузиазму, ее духу борьбы, никто не сможет возместить.