Навязанный брак
Шрифт:
Она собралась уйти, но мужчина оказался быстрее, схватив её за запястье и повернув к себе лицом.
– Так вот что вы думаете, – с пугающей улыбкой произнес Майкл. – Мне бы не понадобилось отсылать вас, дорогая женушка, если бы вы не устроили тот глупый спектакль.
Он оказался слишком близко. Дыхание участилось, а пульс бросился в галоп. Кэтрин шумно вдохнула, чтобы справиться с собой.
– Ни к чему обсуждать прошлое, – она пошла на попятный, делая при этом шаг назад и мягко вырывая свою руку из его пальцев. Он не стал удерживать. – Как ваша рука?
Майкл сверлил её взглядом
– Я в порядке, – с досадой ответил он.
– Позвольте взглянуть. Раз уж вы под моей крышей, постараюсь позаботиться о Вашем благополучии. – Кэтрин изобразила примирительную улыбку и предложила мужчине сесть на скамью рядом с кухонным столом.
Девушка ослабила повязку и осмотрела ранение. В отличие от прошлого дня, покраснение спало и нагноений не обнаружилось.
– Выглядит лучше. Не шевелитесь, я еще раз нанесу мазь, – Кэтрин достала из шкафа все ту же баночку и подхватив пальцами прохладную субстанцию, щедро размазала её по поверхности.
Майкл неотрывно наблюдал за ней.
– Где вы научились этому?
– Здесь, – слукавила она самую малость. – Ведь я даже врача не могла вызвать. Любое общение с внешним миром было запрещено, – Кэтрин пожала плечами, выдав не совсем искреннюю улыбку и убрала мазь на место.
Майкл почувствовал себя нашкодившим ребенком, которого только что наказал учитель. Он выставил условия, когда был неописуемо зол, да и пьян к тому же. А этой девушке пришлось так жить.
Он задушил это чувство в зародыше. Какой смысл сокрушаться о содеянном. После того, как она родит ему наследника, он отправит её в дом гораздо больше и назначит более чем щедрое содержание. Он чуть было не произнес это вслух, но вовремя сдержался. Ей знать об это сейчас ни к чему.
– Принесите яйца, – Кэтрин впихнула ему в руки маленькую корзинку. – Пока куры заняты завтраком, вам ничего не угрожает.
Герцог послушно взял корзинку и даже направился к выходу, не задумываясь о том, насколько это недостойно его положения. Он остановился, решив все же возразить, но Кэтрин деловито кивнула, как будто благословляя его на это дело и мужчине ничего не осталось, кроме как идти к курятнику.
– Оставьте по одному яйцу в гнезда, – прилетело ему в спину.
Кэтрин сдержала смешок и побежала на второй этаж одеваться. Не хватало еще им столкнуться при этом. А теперь она была уверена, что времени ей вполне хватит, пока аристократ отвоюет хотя бы одно яйцо у её суровых курочек.
Кэтрин скинула накидку и надела на сорочку простенькое светлое платье без корсета. Она отвыкла от него с тех самых пор, как когда-то оставила его в трактире на пути в свой дом.
Майкл вошел в курятник. Внутри было теплее, чем снаружи, да и не пахло, как он опасался. Только терпкий сладковатый аромат сена. Мужчина взял по одному яйцу из каждого гнезда и, помня о наставлении Кэтрин, оставил также по одному. Это оказалось легче, чем показалось на первый взгляд.
Ничего не предвещало беды до тех пор, пока он не добрался до последнего насеста, в котором мирно сидела нахохлившаяся несушка. Пестрая курица повернула клюв в сторону, окинув гостя внимательным
– Мадам, я здесь не по собственной воле, – усмехнулся Майкл, приближаясь к наседке. – У вас есть для меня что-то вкусное?
Он не мог бы объяснить ни одной живой душе, почему после этих слов курица всполошилась, и грозно закудахтала, начав хлопать крыльями. От такой реакции герцог не на шутку смутился.
– Хорошо. Я понял, – усмехнулся он и направился обратно, но у двери уже топтался оставшийся выводок, завершивший утренний моцион.
Несушки кудахтали подобно своей подруге и наступали на мужчину, отрезая ему путь отступления. Кудахтанье усилилось и герцогу пришлось ретироваться, перепрыгивая через куриц и держа корзинку в здоровой руке.
Это было самое постыдное бегство за всю его жизнь. А ведь однажды он улепетывал в одном исподнем через балкон.
Майкл выбрался из курятника, решив, что Кэтрин должна была знать о норове своих куриц, а значит, не просто так отправила его сюда. Туше, дорогая жена. Он отыграется по возвращении в столицу. Крохотный домик и домашняя скотина – это вражеское поле, а воевать он был намерен на своей территории.
Отряхиваясь от попавших на него перьев, мужчина направился обратно к кухне. Солнце поднялось над горизонтом, осветив сад и двор. Вчера Майкл был слишком уставшим, чтобы оценить в полной мере красоту этого небольшого домика. Не будь у него таких жестких условий, он был бы не прочь остаться здесь на какое—то время. И даже согласился бы еще раз отвоевать у куриц яйца. Но пора было пошевеливаться.
Он вернулся как раз к тому моменту, когда Кэтрин сняла с огня закипевший чайник. Вид у появившегося мужа был такой чудной, что девушка не удержалась и бесстыдно залилась смехом.
– Теперь вас можно назвать деревенским жителем, – смахнув выступившую слезу, улыбнулась Кэтрин.
Она приняла из его рук корзинку и не удержалась от того, чтобы встать на цыпочки и достать из волос Майкла застрявшее светлое перо.
– Вы можете переодеться. Я приготовлю завтрак.
Девушка взялась за омлет и предоставила герцогу самостоятельно заняться своим туалетом. Мужчина поднялся в спальную, где его уже ждала постиранная рубашка и вычищенный сюртук и жилет. У стены расположился сундук с вещами, но пытаться справиться с ним без посторонней помощи не было смысла. Поэтому Майкл накинул на себя рубаху и жилет, даже не вспомнив о шейном платке. Весь лоск слетел с него после встречи с курами. Это не то место, где сидящий с иголочки костюм мог впечатлить кого-либо.
Он спустился вниз, когда Кэтрин поставила на стол поджаристую яичницу. Запах стоял ароматнее, чем от самого изысканного блюда в лучшем ресторане.
– Я вижу, вы здесь неплохо справляетесь, – хмыкнул мужчина, сев за стол.
– Да, сельская жизнь мне подходит, – улыбнулась Кэтрин, принимаясь за еду. – Не остается времени на уныние. Сегодня собираем тыкву и вечером испечем из нее пирог. Уверена, Вам понравится.
Она хотела добавить, что с радостью даст его в дорогу мужу, но прикусила язык. Лучше отложить этот разговор. Сначала она сделает его пребывание здесь невыносимым, а уж тогда городской денди сам побежит от нее со всех ног.