Найдёныш. Книга 2
Шрифт:
Засмотревшийся на секретаршу Григорий почувствовал резкий удар под ребра. Тамара, уязвленная его поведением, неожиданно для себя заревновала и таким способом решила вернуть парня в чувство. Странно, эта девушка никак не могла стать соперницей (о, боги, о чем она думает?) для княжны, тогда почему такой взрыв эмоций? Как будто в голове щелкнули переключателем из состояния покоя в сферу чувственности.
Секретарша ушла, а Лаврентьев пригласил ребят за стол, и продолжил беседу.
— Как вам удалось нейтрализовать бандита с артефактом? — спросил он.
— Пулей в башку, — просто ответил Григорий и пожал плечами. — О чем можно
— А вообще, мы хотели объединить свои усилия и попытаться блокировать действия бандита, — охотно пояснила Тамара, в отличие от своего спутника, пытаясь выяснить некоторые вопросы. — Мы исходили из той ситуации, что обладатель Шара мог активизировать его голосом, снимая кодировку. Чтобы не допустить взрыва, хотели одновременно закапсулировать артефакт, лишить бандита голоса и блокировать любое движение руками и ногами.
Лаврентьев покачал головой.
— Три разных техники на одну цель? Вы очень рисковали своими жизнями, молодые люди. А если бы не сработало хоть одно из плетений? Уф, мне что-то жарко стало!
— Так в любом случае он бы не взорвался! — удивился Григорий. — Оказывается, кодировка стояла на одном из китайских наречий. Кто-то явно сглупил, передавая артефакт, не настроенные на нового носителя.
— Или очень умно поступил, — возразил Лаврентьев, отхлебнув чай из маленькой фарфоровой чашки. — Шар явно предназначался другим людям. Я еще не успел узнать, как проходил допрос Харитонова, поэтому строю только свои догадки, исходя из вашего рассказа.
— Как много здесь чаю пьют! — резко увела в сторону разговор Тамара. — Никак не могу привыкнуть! В каждом доме любой разговор с чая начинается!
— Ничего удивительного! Китай и Индия под боком! — засмеялся Лаврентьев, разобравшись в уловке девушки. — В Сибири вообще чай предпочитают другим напиткам. Самые богатые люди у нас — купцы, которые занимаются торговлей чаем.
— А почему вы думаете, что тройное плетение от разных волхвов могло привести к ошибке? — поинтересовался Григорий, возвращая разговор в нужное русло. Опять это ошибочное мнение, что совмещение плетений может привести к каким-то последствиям. Возможно, когда-то случился прецедент, и теперь все, кто соприкасается с техникой плетения, опасаются совмещений.
— Я не думаю, — усмехнулся Лаврентьев. — Я полагаюсь на практику, которая доказывает мои опасения. У каждого волхва своя волновая частота, и каждый по-своему воздействует своими заклинаниями на противника. Подозреваю, что вздумай вы блокировать контрабандиста тройным плетением, у вас все получилось. Почему так думаю? А двое из вашей магической компании работают на одной частоте.
Взгляд «доброго дедушки» остановился на Григории, который вдруг покраснел и поспешно схватил чашку с чаем. Тамара ничего не понимала, почему Лаврентьев одарил ее добродушной улыбкой.
— И, значит, кто-то из вас прекрасно знал об этой особенности, когда предлагал свою версию спасения. Ну, обошлось, и слава Творцу во всех его ипостасях. Надо же, одной пулей в голову. Смелые люди, не думающие о последствиях.
Иерарх задумался на некоторое время, не замечая, как шуршит конфетами молодой волхв. Тамара легонько хлопнула не в меру увлекшегося спутника по руке и прошипела:
— Хватит конфеты лопать! Это уже неприлично, в самом деле!
— А что? Вкусные! —
Тамара тихонько вздохнула, поражаясь наивности и какой-то вызывающей ребячливости, наклонилась к уху Старицкого:
— Вот поедешь в Петербург — напробуешься всякого разного добра. Бедненький…
— Это был сарказм?
— Нет, тебя жалею, — хмыкнула девушка и решительным жестом отобрала розетку с конфетами, поставив ее на дальний угол стола.
Лаврентьев очнулся, но разговор пошел совсем о другом.
— Скажи-ка, Гриша, а что ты думаешь делать после гимназии? У тебя ведь есть какие-то планы? Нам известно, как о тебе отзывается Павел Ефимович, и готовы принять в институт при губернском отделении Коллегии. Перспективы хорошие.
— Павел Ефремович говорил немного по-другому, — напрягся Григорий. — Он сулил мне поступление в Академию, защиту гимназического диплома на военной кафедре.
— Хочешь идти по военной стезе? — удивился Лаврентьев.
— Чувствую призвание, — скрывая иронию в голосе, ответил парень. — А военная кафедра только в Петербурге.
— Ну, да, не спорю. Только ты можешь так далеко не ехать. Во Владивостоке тоже есть его прямые отделения, как и в Омске, и в Самаре. Это самые крупные, которые я назвал навскидку.
— Хотелось бы напрямую, — уперся молодой волхв. Он решил, что надо показать свою решимость, упрямство и нежелание идти на поводу ушлых иерархов, которые только спят и видят, как бы накрепко привязать перспективную молодежь к своим отделениям. Такие случаи бывали, отчего подающие надежды волхвы надолго застревали в провинции, теряя свою квалификацию. Зачем такое делалось, Григорий не знал, но догадывался, что все дело в преемственности и нежелании старой гвардии уступать место новичкам. Любая наука — а магия, как говорил один из основоположников Академии волхвов старец Белимир, является наукой чудес — претерпевает большие изменения каждые сорок-пятьдесят лет. Выдвигаются новые теории, формируются методики современного волшебства, переписываются учебники и пособия. В общем, идет фундаментальный сдвиг в видении магии в современном мире. А разве замшелым иерархам хочется в корне ломать мировоззрение, сложившееся в ходе эволюции? Это, можно сказать, одна из причин тотального засилия волхвов высшего уровня в любом из отделений Коллегии. Лучше уж перспективные новики побудут под приглядом, чем начнут рушить уютный мир.
И вот здесь важно не поддаться на сладкие уговоры такого пройдохи, как Лаврентьев. Мягко стелет — жестко спать.
Лаврентьев, в свою очередь, был нимало удивлен утренним звонком из Приамурского таможенного управления. Один из его учеников, работающий сейчас в магическом отделе, сам шокированный, передал интересную новость. Из Албазина пришла яхта, на борту которой находятся очень важные и серьезные люди. Мало того, волхв-таможенник назвал несколько цифр, которые знающий человек сразу же определил как кодовую комбинацию, применяемую для оказания помощи высокородным лицам, инкогнито передвигающимся по территории России. Разом вспотевший Лаврентьев не знал, что предпринять. Практически в губернском отделении он остался один, и все решения принимал на свой страх и риск. Остальные, кто нес ответственность за работу Коллегии, находились или в командировках, или в отпуске. Собраться все вместе должны были в канун молодежного турнира.