Найдёныш. Книга 2
Шрифт:
Его лицо вытягивалось от удивления все больше и больше, когда он до конца выслушал историю этой яхты, больше похожую на приключенческий роман, в котором фигурировали и контрабандисты, и отважные герои, спасшиеся от гибели. Дешевая романтика, конечно, но для журналистов — хлеб. И как только таможенник-волхв упомянул о Шаре Теслы и об одаренном-отщепенце, Лаврентьев сразу же начал действовать. Барона привезли под охраной в Коллегию и надежно упрятали в ее недрах для вдумчивого допроса.
Каково же было его удивление, когда он увидел Григория Старицкого собственной персоной, сопровождавшего приятной наружности барышню. Такого
— Напрямую… — Лаврентьев откинулся на спинку кресла искрестил пальцы рук. — Это будет сложно. Ведь все рекомендации по губернии даем мы после обучения в коллегиальной школе. А так, получается, что вы, молодой человек, не пройдя апробации, попытаетесь через голову поступить в Академию.
— Но вы же сами говорили, что дадите мне защититься в Петербурге, — все-таки пришлось выложить перед упрямым иерархом факт встречи с Борисовым. — Мне в Благовещенске делать нечего, я значительно перерос свой ранг!
— Но мы же этого не знаем! — коварная улыбка мелькнула на лице Лаврентьева и пропала. — В любом случае, если выпускник магической гимназии решает продолжить обучение в Академии, он обязан пройти курсы в губернском отделении. Это закон, и не я его придумал.
— И сколько эти курсы длятся? — Григорий решил, что спорить не будет. В конце концов на Академии свет клином не сошелся. Если успеть съездить к прадеду и легализовать свое родовое имя, то вариантов обустройства в жизни появится не в пример больше. Пусть тогда этот вредный старикашка зубами скрежещет, хоть в труху их перемелет.
— Не меньше года, — кивнул иерарх, подозрительно поглядывая на покладистость мальчишки. — Если бы ты поступил к нам на учебу с самого начала, то мы сами рекомендовали тебя в Академию напрямую. А так… Получается довольно громоздкая схема продвижения по карьерной лестнице.
Тамара сидела тихо, но внимательно слушала нарастающую перепалку. Ей не все было понятно, а вот эмоциональный фон Григория, еще сдерживающий свою ярость в закрытом коконе, грозился разорвать его в клочья, отчего и ауре достанется. Потом будет ходить больной, пока не восстановится. Лучше уж сейчас…
Она расслабилась и мысленно представила мягкую пушистую субстанцию, накрывающую с ног до головы не в меру распетушившегося Старицкого, и как в прошлый раз стала «упаковывать» его, гася негативные выплески на полпути к напрягшемуся Лаврентьеву. Тому тоже, видимо, досталось от ментальных выхлопов. Морщится, словно не нравится ему Гришкино упорство.
— Ну, хорошо, не буду сейчас настаивать на своем предложении, — вдруг переменил тактику иерарх. — И, правда, зачем вести деловые разговоры, когда каникулы в разгаре? Ты ведь включен в состав группы, Никита?
Сказал и застыл, поняв, что совершил непростительную глупость. Слишком все вертится
— Я — Григорий, господин иерарх, — спокойно поправил его парень.
— Да-да, я ошибся! Почему назвал тебя другим именем — ума не приложу. Просто в голове сейчас каша, много работы с абитуриентами, списки приходится в памяти держать, вот и ляпнул нечто, — вывернулся Лаврентьев. — Милая Тамара Константиновна, я могу вам чем-то помочь?
Тамара пожала плечами. Ей никакого дела не было до этого господина, а вот реакция Гриши показывала, что здесь не так все безоблачно. Что-то Коллегия от него хочет. Понятно, что: перспективные наработки, которые можно себе пристроить, а парня в сторонку задвинуть. Если бы! Девушка чувствовала такие глубинные течения, в мути которых невозможно разглядеть истину.
— Спасибо, что встретились с нами и поговорили! Только не забудьте мою просьбу насчет одаренного простолюдина, который нашу яхту захватывал. Обещайте, что найдет способ вывести его из-под действия закона.
Вполне разумные мысли, — кивнул Лаврентьев, вставая. — Передавайте привет Надежде Игнатьевне!
Он проводил молодых людей до двери, даже прошел дальше, минуя удивленную секретаршу, от которой не укрылся заинтересованный взгляд Григория, и только потом тяжело выдохнул.
— Пожалуй, я домой поеду. Если будут звонки, Алена, не переадресовывай их на мой телефон. Оставь записи. Завтра разберусь с ними. Можешь сегодня пораньше уйти, разрешаю.
— Спасибо, Иван Захарович! — Алена обрадовалась, скрывая удивление. Но не от решения своего начальника, а от неведомо как попавшей на ее стол изящной голубой орхидеи на длинном стебле.
— А я теперь точно знаю, кто твой отец, — задумчиво произнес Григорий, когда они с Тамарой вышли на залитую жарким полуденным солнцем улицу. Вот поэтому и не торопились выходить из тенистого сада, окружавшего трехэтажный изящный дворец Коллегии. Медленно шли по дорожке, ведущей к выходу, где их ждала машина таможенного контроля.
— Надеюсь, не будешь об этом кричать на весь город? — вздохнула Тамара.
— А зачем? Мне как раз сейчас нужна тишина, — заговорщицки подмигнул ей волхв.
— Ну-ка, ну-ка! — девушка остановилась и схватила его за локоть. — Ты что задумал, коварный тип?
— Сможешь уговорить своего отца помочь мне поступить в Академию, минуя все эти дурацкие гребенки Коллегии? — Григорий с мольбой смотрел на милое лицо княжны, словно от ее решения зависела его дальнейшая судьба. — Ты же видишь, как меня опутывают! Директору гимназии говорили одно — а здесь мне твердят совершенно другое. Если я сюда суну нос — точно законопатят на несколько лет!
— Надо подумать, — Тамара вообще никогда не торопилась давать обещания. — Отец со мной редко контактирует, и даже письма по электронной почте не читает. Вернее, читает, но отвечать на них не собирается. С капитаном Марченко общается по служебным делам, а меня игнорирует. А ты что так на меня смотришь?
Григорий покраснел, быстро заморгал и уставился на мочку ее уха, с величайшим вниманием рассматривая сережку с мелким красным камешком в оправе.
— Ты еще раз напиши, — посоветовал он, справившись с волнением. — Мою просьбу передай. Вот увидишь — он сразу же тебе ответит положительно. И тогда можешь собирать вещи. Твои каникулы в Албазине закончатся.