Найди и убей
Шрифт:
Бочонки, вопреки предположению Маляренко, оказались не с коньяком, а с гвоздями, скобами и шурупами, сделанными из какого-то сумасшедше твердого сплава, — как ни пытался Иван, орудуя новеньким молотком, согнуть на пробу гвоздик, ничего у него не вышло. Бочонки были невелики, по прикидкам женщин, не больше 15–20 литров объема, но зато какие качественные! Темное, почти черное дерево идеально подобрано — ни на одной плашке ни сучка! Иван покачал головой. Такую работу невозможно не оценить. А обручи? Это ж не привычное темное железо — это ж…
Ящики тоже… весьма впечатлили. Крышки он снял довольно просто — выкрутив плоской стальной отверткой четыре позолоченных шурупа. Повертев в руках первую снятую плоскость, Ваня хмыкнул:
— Это же щит готовый. Смотри, с обратной стороны даже место под ремни приготовлено.
— Лучше стол сделать.
Алина, видя, что ничего страшного не происходит, оттаяла и все чаще стала подавать голос.
Ване было наплевать.
— Ты сюда смотри, — не удержался от восторга Маляренко. Он сунул руки в открытый ящик, чем-то там щелкнул, и боковые стенки сами собой отвалились, явив взору очень морщинистый параллелепипед. Иван ткнул пальцем. Оболочка немедленно растрескалась и начала обсыпаться под руками.
Маша «наморщила ум».
— Это, наверное, вакуумная упаковка была. Только она высохла совсем. Там, наверное, вакуумом и не пахнет давно. Интересно, там что-нибудь сохранилось?
Сердце у Вани екнуло. Девчонки на миг замерли, прекратив возбужденно подпрыгивать. Под первой упаковкой оказался знакомый уже Ивану тонкий светло-серебристый металл.
— Ща глянем! — Маляренко ткнул в бочину отверткой. Раздался резкий свист, и коробка немного вспухла. Иван повеселел и занес руку для нового удара.
— Живем, народ!
— Э, Иван Андреич, вы поаккуратней, а? Нам эта жесть пригодится еще.
Иван удивленно покосился на Марию.
«Хозяйственная!»
Вскрытие «Ваниного наследства», как в шутку ЭТО назвала Маша, затянулось до позднего вечера. Женщины долго охали над ложками-поварешками и прочими тарелками-кружками. Ваня оценил прекрасный набор инструментов, но в особо прочный ступор его ввели весы. Одни — мелкие, типа аптекарских, другие — побольше и еще одни, совсем здоровые. Прилагались к этому соответственно аж три набора гирек. Самые маленькие были упакованы в лакированную деревянную коробочку и начинались с полуграммовой пластинки.
— Охренеть! Это для чего? Аптеку открывать? — Маляренко потрясенно вертел в руках шкатулку.
— А чего, штуки нужные. Если не сейчас, то потом пригодятся точно. — Следом Иван распотрошил красивый деревянный сундучок и ковырялся в циркулях, линейках и транспортирах. — Добротные штуки. Я такие только на картинках про девятнадцатый век и видел.
Большинство ящиков было занято инструментом. Топорами, пилами и прочими рубанками. Один ящик содержал в себе разобранный на запчасти верстак и приличных размеров наковальню. Еще один ящик целиком занимали ножи. И кинжалы. И мачете. Их тут было столько, что Иван,
— Блин, у меня руки трясутся. Темно уже. Маша! Давай ужин. Завтра утром разберемся с оставшимся.
Ужин удался!
Еда, правда, была самая обычная, но зато тарелки… а ложки… Впору снова начинать привыкать к комфорту.
Утро принесло новые приятные открытия. Целый ящик оказался битком набит точильными камнями: от совсем маленьких брусочков до двух здоровенных кругов. Разобранная на отдельные части точильная машина с ножным приводом лежала тут же, а на крышке этого ящика выжжена подробная инструкция по сборке. В картинках, так сказать, для самых тупых. Похожая машина нашлась в другом ящике, но, судя по огромному количеству игл, уже швейная. А инструкция не выжжена на крышке, а написана аж на пяти листах тонко выделанной кожи. Ваня кисло посмотрел на схемы и сунул их обратно в ящик, решив заняться швейной машинкой в самую последнюю очередь. Уже устав чему-либо удивляться, он отволок этот ящик под навес, а после, с трудом удерживаясь от зевоты, завис над двумя последними посылками из прошлого. Дерево на них было чуть темнее, а количество золоченых шляпок от шурупов превышало все разумные пределы. На каждом из ящиков было выжжено клеймо «Важно!», следом опять шел иероглиф. Маляренко отправил вертевшихся неподалеку женщин на кухню и взялся за отвертку.
— Что-то будет.
В первом открытом им ящике было… железо. Сначала Иван ничего не понял, но, глянув на инструкцию, подпрыгнул. Арбалет! И может, даже не один, судя по количеству упакованных в бумагу запчастей. В самом низу лежали деревянные коробки с болтами.
«Потом сосчитаю».
Иван захлопнул крышку и прихватил ее шурупом.
Содержимое последнего, пятнадцатого ящика повергло Ивана в шок. На самом верху лежала маленькая деревянная коробочка. Маляренко открыл ее и застыл, хотя сердце стучало так сильно, что казалось, еще немного, и оно разорвется на части.
Иван, припомнив недавние проблемы со здоровьем, поднялся на ноги, медленно нарезал пару кругов вокруг, восстанавливая дыхание и успокаивая сердце, достал письмо и принялся за чтение.
К вечеру женщины прекратили визжать от счастья и включили свое любопытство. Такой склад не мог взяться из ниоткуда. Алина подтолкнула Марию вперед:
— И-и, спроси.
— Пошли вместе.
Маляренко все так же сидел над последним вскрытым им ящиком. Увидев приближающихся женщин, он, не торопясь, сложил какие-то бумаги в коробочку, запер ее на ключ, а ключ повесил себе на шею.
— Дядя Ваня…
Маша растерялась.
— А откуда все это?
Иван убрал коробочку в ящик, закрутил шурупы и улыбнулся улыбкой мертвеца. Маша перетрусила, а Алину непроизвольно отнесло назад.
— Неважно. Одно я вам скажу, девочки… Это, — он ткнул пальцем в высохшую траву, — Крым. Мы в будущем, девочки, в далеком-далеком будущем.