Найди меня, мама
Шрифт:
— Тебе не кажется, что ты торопишь события? — не смогла, да и не хотела скрывать свое раздражение.
Его самоуверенность жутко раздражала. Так и хотелось стереть нагловатую улыбочку с губ. Не могла ему простить тот поцелуй. Его фразу после, что я не умею целоваться, я опускаю. Я и не старалась выказывать страсть и умение. Пусть решит, что в постели я бревно, может тогда отстанет. Но Шалого этот факт не остудил. Равнодушием я добилась обратного эффекта.
— Даш, у меня странное чувство. Словно мы с тобой знакомы были лет сто назад. А сейчас
Я же похолодела не от мороза, пробирающегося в остывающую машину, от страха, что Сергей обо всем догадался. Наверняка человек, укравший моего сына, видел меня, мои документы. Мог запомнить фамилию. Я, конечно, очень изменилась с тех пор, но мало ли. Есть же люди с профессиональной памятью. Неужели Сергей и есть тот, кто заплатил врачам, подменившим детей! А сейчас играет роль, стараясь узнать мои намерения.
Осторожно выдохнула, покосилась на него. Но Шалый и не думал каяться. Он казался растерянным, точно чувствуемое ставило его в тупик, удивляло по-доброму.
— Вряд ли мы встречались. Я бы тебя запомнила, — отвела его подозрения от себя.
— Ты не дослушала. Я не говорю о том, что мы знакомы. Я тоже тебя не помню. Были бы знакомы — женился бы на тебе, а не на Юльке, — признавался босс. — Я о том, что тянет меня к тебе. Точно всю жизнь тебя знал. Это не объяснить.
— А ты постарайся, — я потерла ладони. В салоне становилось зябко.
Он заметил мой жест. Схватил обе мои ладони в свои горячие, согревая.
— Ты окоченела совсем. Отложим откровения, сейчас бегом в номер. Закажу тебе горячее, согреться. Тогда и продолжим разговор, — командовал он, натягивая мне на руки свои перчатки.
Я не стала возражать, чувствуя, что замерзаю. Другого выхода не было. Мимо мотеля за все время, что мы стояли, не проехало ни одной машины. Даже снегоуборочных, что иногда попадались по дороге сюда, было не видно.
Его домогательств не боялась. Свое мнение на этот счет ему высказала. Надеюсь, он меня понял. Будет настаивать на близости — получит в глаз.
Я спрыгнула с подножки, утонув по самые щиколотки в снегу. Стоянку перед мотелем заметало. Стоящие в ровном ряду машины все больше напоминали сугробы. Наш арендованный внедорожник выделялся на общем фоне черной кляксой. Тихо и пусто. Вокруг только жуткий снежный монохром, как в фильмах ужасов. Тишину нарушал размеренный шоркающий звук и приглушенные голоса людей. Через лишь слегка поредевшую белую завесу заметила мужчину, скорее всего хозяина мотеля, откапывающего дорожки.
— Чего застряла? — груженный сумками Шалый обнял за плечи и потянул за собой в сторону заметенного снегом входа.
В камине потрескивал настоящий огонь. Рядом высилась приличная горка из дров. Очень предусмотрительно со стороны хозяина на такой случай, как сейчас, когда снегопадом может оборвать провода, и мотель останется без обогрева. Дизтопливо, конечно, хорошо, но умный хозяин подстраховался на все случаи.
Скинув куртку на кресло, присела и протянула руки, согревая ладони. Жар от камина умиротворял, отогревая озябшее
Отвернулась, решив, что Шалый сам разберется. Я конечно его помощница, но он сам старается перевести деловые отношения в горизонтальную плоскость. Верно я разгадала его коварный замысел. Он заранее забронировал номер в этом мотеле, стоящем на полпути к горному шале его брата. А снегопад ему только на руку. Для совращения меня он может рассчитывать не на одну ночь, а пару как минимум.
— Замерзла? — Сергей протянул мне обещанный пряно пахнущий бокал с грогом. — Согрейся пока, а я в ванной переоденусь. Пить не буду. Не нравится мне местная публика. В ресторанчике внизу не протолкнуться. Все нервные, рычат. Но пока ничего серьезного. Вынужденное заточение на людей действует по-разному. Некоторым срывает башню, особенно, если выпьют, — он направился к своей сумке. — Телефонной связи нет. Интернета тоже. Дорогая вещь тут совершенно бесполезна, — он кивнул на мой телефон.
— Полезная, — возразила я, — если владелец потеряется, можно отследить, — защитила современные технологии.
— Во-во, отследить, проследить, прослушать, — скривился Шалый, празднуя паранойю. — Будь начеку — большой брат следит за тобой. Никакой конфиденциальности. Или каждый день меняй телефон, или вовсе не пользуйся. Кстати, хочешь новое фото глянуть. Все трое парней. Успел получить, пока была связь. Роман прислал. Посмотри, я удалю потом, — на мой непонимающий взгляд, прояснил:- Информацию про сыновей Шалых в сеть сливать запрещено, как и делать фото. Так что, считай, это фото настоящий эксклюзив.
Он кивнул на свой новый телефон, купленный в Брюсселе. Бокал с грогом едва не выскользнул из рук. Телефон лежал на тумбочке в двух шагах от меня. Всего-то дел: подняться, сделать пару шагов и взять его. Но все силы как-то разом покинули меня. Тело налилось свинцом и перестало слушаться. Руки мелко тряслись. С трудом поднялась, дотянулась до девайса.
— Пароль, — прохрипела пересохшим горлом, с трудом справляясь с волнением.
— Твой день рождения, — отозвался Шалый, не замечая моего странного состояния, роясь в сумке, лежащей на кровати.
Он выудил нужную одежду и скрылся за дверью ванной. Выдохнув, посчитала до десяти, успокаиваясь, с третьего раза открыла последние сообщения и уставилась на фото троих подростков. Увеличила, разглядывая картинку. Дениса небрежно опиравшегося на палки узнала сразу. Рядом Вадим, снявший защитный шлем. Его огненные пряди ярко горят на фоне снежной трассы. Губы обветрены, щеки горят. Он довольно салится в камеру. Его рука лежит на плече худенького парнишки гораздо ниже ростом, вцепившегося в лыжные палки. Он тоже без шлема. Вначале я подумала, что это девушка, настолько хрупким он показался. Светлые вихры небрежно растрепал ветер, нежный овал лица, половину которого закрывают защитные очки, зарумянился от холода. Робкая улыбка, напряженные руки, сведенные вместе ноги выдают его страх.