Найди меня, мой принц
Шрифт:
Но думать об этом я себе запретила. Не моя ответственность. Хоть и болит сердце за малую. Вечер я провела в своих покоях в одиночестве, отослав всех служанок прочь. Мне предстояло найти подходящую для спуска одежду. Не в узком платье же лезть. И в панталончиках на завязках. Смех один. К моему облегчению в гардеробе Мирэн обнаружились плотные мягкие шаровары, видимо предназначенные для холодного времени года. Платье, подкатав подол, я завязала на поясе. Хариджи… Ну пока в мальчика не переоделась, придётся быть местной девочкой. Эта штука движений не сковывала, волосы хорошо держала. В общем выбрав самый простенький и невзрачный вариант из имеющихся, я решительно в него облачилась. Хуже всего дело обстояло с обувью. Я, благодаря первому тренеру, никогда не издевалась над своими ногами, обувая
Во дворце всё уже стихает. Пора. Погасив светильники, я сооружаю из одежды Мирэн под одеялом подобие человеческой фигуры и принимаюсь тщательно разминаться. Шея, плечи, руки, спина, ноги. Странно чувствовать, насколько по-другому реагирует это тело на с детства привычные упражнения. Но как же приятно, вместо ломоты и слабости, снова чувствовать силу в мышцах, хоть и далеко не такую, как раньше. Разогрев и подготовив организм к предстоящей нагрузке, насколько это возможно, тихонько выскальзываю из своих покоев и открываю дверь в комнаты напротив. Она подаётся с едва слышным скрипом, и я замираю, настороженно прислушиваясь. Из спальни девочки льётся приглушенный свет магического ночника, отчего в гостиной всё довольно хорошо видно. И слышен храп из комнаты няни. Лучше не придумаешь. Спи, грымза, спи. Тихонько прикрыв за собой, пересекаю крадучись расстояние до спальни Лале. Она спит на своей кровати, свернувшись в трогательный клубочек.
Уйти, не убедившись, что с ней всё в порядке, я никак не могу. Едва дыша, приближаюсь и склоняюсь над крошкой. Прикасаться боюсь, чтоб не разбудить, потому легонько глажу воздух вокруг её головы, прислушиваясь и всматриваясь в ровное свечение её энергии. Какая же она красивая и светлая душой. Только бы не сломали. Знать бы, как сложится судьба этой крохи. Может тогда мне будет спокойней. И прежде, чем я понимаю, что совершаю что-то совершенно необратимое, моё сознание погружается в уже знакомое состояние, и вокруг разворачиваются картинки будущего… страшного… короткого…
С ужасом отпрянув от девочки, падаю на пол, тряся головой и задыхаясь в панической атаке. Горечь подкатывает к горлу, внутренности скручивает от страха. Не за себя… Нет… нет… так нельзя. Нельзя! Нельзя! Нельзя! Я не могу её здесь оставить. Не могу. Сдохну, но унесу.
Вскакиваю на ноги и бросаюсь к двери. Закрываю её, чтобы храпящая нянька нас не услышала, и бегом возвращаюсь к девочке.
— Лале, Лале, проснись, солнышко. Проснись, моя хорошая, — шёпотом прошу у малышки, гладя её по волосам.
Она распахивает глазки и непонимающе таращится на меня, прижимая к груди свою куклу.
— Тётя Мирэн…
— Лале, послушай меня. Не только твоей Ясмине страшно и одиноко. Мне тоже. Очень-очень. И я хочу уйти отсюда в одно хорошее безопасное место. Вот прямо сейчас. Пойдешь со мной, Лале? Или останешься?
Те секунды, что она, нахмурив маленькие бровки, думает, воспринимаются мною, как вечность. Я могу её убедить и заставить, но мне нужно, чтобы она добровольно захотела идти, потому что тащить насильно ребёнка, неизвестно куда точно не имею никакого права. Соглашайся же, малыш.
— С тобой, — шепчет тихо.
— Хорошо. Но нам может быть трудно. И идти туда придётся долго. Мы же справимся вместе, правда? — она кивает, а я осторожно обнимаю кроху, чувствуя, как облегчение затапливает с головой, словно решение, принятое в данную минуту, единственно правильное и верное. — Ты у меня очень храбрая и смелая малышка. А сейчас давай быстренько собираться. Надо тебя одеть и обуть. Только тихонько, чтобы никто не слышал. Хорошо?
Она снова кивает, а я поднимаюсь и устремляюсь в её гардеробную. Тут вещей не настолько много, как было у Мирэн, но шароварчики тоже обнаруживаются. Схватив их, а ещё синенькие платьице и хариджи, я возвращаюсь к ребёнку. Одеть не проблема. Лале безропотно и молча позволяет это сделать. Надо решить, как с ней спуститься. Наверное, стоит соорудить что-то типа слинга, привязав её к спине,
Лишь спустя где-то полчаса, или даже больше, я оказываюсь на поддоннике, готовясь сделать тот самый решающий шаг наружу. Ух. Даже страшновато что-то. Лалерин затаилась, прижавшись щекой к моим лопаткам, надёжно примотанная к моей спине простынёй и сверху ещё тонким синим покрывалом, больше призванным скрыть первую, потому что та белая. Ох, тяжеловато будет… Но как там говорят? Своя ноша не тянет? Затеяв это безумие, я однозначно признаю её своей. Так что сейчас проверим. Разворачиваюсь и, придерживаясь за лозу винограда, ищу правой ногой первый зацеп. Мыском нахожу уже присмотренный днём выступ и убедившись в его надёжности переношу на эту ногу свою тяжесть. Теперь главное быть максимально осторожной и не убить руки раньше времени. И учитывать смещённый центр тяжести. Огромный минус — отсутствие страховки, из плюсов, отсутствие нависания, прямой угол и наличие всяких выпирающих декоративных финтифлюшек, названий которых я не знаю. И виноград, да. Тело всё-таки справляется довольно неплохо. Адреналин мне в помощь, как говорится. Осторожно и выверенно, делая шаг за шагом, шепотом рассказывая Лалерин свои действия, я не позволяю себе ни на минуту усомниться в своей способности справиться с этим спуском, и он мне покоряется. Вскоре моя нога вместо скользить по освещённой луной стене натыкается на твёрдую землю. Ю-ху, мы выбрались.
— Всё, Лале. Мы на свободе, — довольно сообщаю я девочке, а в ответ доносится тихое сопение. Спит мелочь и в ус не дует. Надо же.
Перебравшись через овраг, я расправляю подол платья и прячу лицо на всякий случай. Пора искать, где тут дорога, о которой говорила Гапка. Найти её, правда, не составляет труда. В лунном свете она белеет и манит, зовя вперёд, зажигая в душе какую-ту глубинную потребность и тягу к неизведанному, желание пройти этот путь и найти то, что меня там ждёт. Эх, дедушка. Жаль, что мы так и не познакомились. Хотела бы я знать, от кого мне моё шило досталось.
Пожилая няня должна ждать меня в кипарисовой роще, которая тут одна и виднеется издалека тёмным массивом впереди. Поправив перевязь с Лале, чтобы ей было удобней, а мне легче, я решительно направляюсь в нужную сторону. Представляю, как очумеет старушка, увидев нашу прибавку в компанию беглецов. Как объяснить? Частичной правдой, как же ещё. Бросить ребёнка на растерзание больному на всю голову психопату, для которого ничего святого нет, я точно не могла. Чем бы я тогда была лучше этого ушлёпка? Но как сделать, чтобы наша троица не привлекла к себе внимание, пока представляю слабо. Ладно я превращусь в мальчика, который сопровождает бабушку в паломничестве. Никто такого от принцессы не ожидает. И никто кроме семьи Мирэн и миразу в лицо меня не узнает, а я сомневаюсь, что он весь такой важный будет по дорогам лично рыскать. Гапке достаточно надеть другой цвет, лица-то никто не увидит, а малая… Можно в мальчика, тоже, но она ведь не сможет притворяться. Выдаст, как пить дать. И раз один мальчик оказался девочкой, почему не может и второй? Не-е. Не вариант. Может будем говорить, что она болеет и мы её по этому поводу в Храм тащим, или что болела. Надо с Гапкой посоветоваться, зачем ещё в эту Обитель ходят. И надо к кому-то прибиться, чтобы не идти только втроём и не привлекать внимание своим количеством. Может ещё паломники какие?..
За этими размышлениями я даже не заметила, как дошагала до нужной мне рощи. Как я и рассчитывала, никто мне не встретился. Искать мою сообщницу не пришлось, она сама вышла мне навстречу, увидев издалека. Оказывается, ждала на опушке. И конечно же вся извелась от переживаний.
— Госпожа, как же я боялась, что у вас не получится, — шёпотом запричитала, бросаясь ко мне.
— Тш-ш, Гапка. Говори тише, пожалуйста. И называй меня Ромин, или Рома. Нечего… моё имя всем слышать, — прошу я у неё. Об этом я уже давно подумала. Исходя из тех местных имён, что я слышала, такой мужской вариант моего, наконец-то родного, не должен привлечь лишнее внимание. — И госпожой не зови. С этого момента я — твой внук. Ты достала одежду?