Найди меня, мой принц
Шрифт:
— Да го… Ромин, — запнувшись, закивала она, и махнула рукой в сторону рощи. — Там спрятала. И себе вот купила, как вы велели.
Свои обновки она, кстати, уже надела. Совсем другой человек с виду. Хоть и в сером.
— На «вы» тоже не зови, бабушка, — хмыкаю я, направляясь в указанном направлении. — Пойдём, я переоденусь. Времени нет. Надо до рассвета в Гьяране быть. Сначала наведаемся к общему порталу. Попытаюсь сбить с толку портальщика, а потом укрыться где-то и найти попутчиков до Обители…
— Я уже нашла, — огорошивает меня старушка, семеня рядом. — Сделав всё, что… ты мне велел, я решила
И эта бабуля считает себя обузой? Вот что бы я без неё делала? Хочу расспросить подробности, но она меня опережает.
— Гос… Ромин, а что это у тебя на спине?.. Ты же говорил, что из дворца налегке бежать надо, — осторожно интересуется Гапка, заметив мою ношу.
Ага, говорил.
— За спиной у меня Лале, — вздохнув, признаюсь я. Всё равно сейчас кроху придётся отвязывать, чтобы переодеться. Да и нельзя такое скрывать.
— Лале? — потрясённо выдыхает старушка. — Но… зачем? Как же вы… как же мы с ней?
— Помоги мне её снять, чтобы не разбудить. Я всё расскажу по дороге. Оставлять её нельзя было.
Девочка в ответ на наши манипуляции что-то бормочет во сне, разочек даже открывает глазки, но я её укачиваю, и она засыпает обратно. Так что, уложив её в ворохе из простыни и покрывала на землю, за неимением другого варианта, я быстро переодеваюсь в простые прямые штаны, вместо шаровар, стягиваю платье, хватаюсь за рубашку и понимаю, что надо что-то делать с грудью. Эту двоечку с лишним мужской одеждой не спрячешь.
— Гапка, нож есть?
— Да… Ромин. Я купила, — кивает няня, явно офигевая с происходящего.
— Давай сюда.
Она опасливо протягивает мне нужную вещь. А дальше я зверски издеваюсь над одеждой Мирэн, превращая платье и хариджи в котором пришла в длинные полосы ткани.
— Помоги перемотать грудь, чтобы не видно было, — протягиваю Гапке свёрнутые рулоны.
Дважды объяснять не приходится и вскоре я превращаюсь в хлипкого парнишку. Остаётся такая малость, как волосы. А вот здесь даже плакать хочется от жалости. Я к этой косище уже привыкла.
— Не режь, — гладит меня по руке старушка. — Каптан с капюшоном глубоким. Я тебе куфий на голову купила, замотаем и спрячем, снимать на людях не будешь. Жалко такую красоту.
Понимаю, что это глупо. Что такое волосы, когда на кону жизнь? Жизни? Но воспоминание о гладкой лысой макушке заставляет меня пойти на поводу этой блажи. И Тай. Я ведь встречу его. Я хочу быть для него красивой. Пусть это не моя внешность, не моё тело, пусть эти волосы не я растила. Но я их заслужила. Я приняла вызов, с которым бедняжка Мирэн не справилась. Значит, уже моё всё. И думать я впредь только так и буду. Нет больше Мирэн. Есть я, Ромин, для всех. И Рамина для того, кто, надеюсь, меня уже ищет. И я совсем не Рифата имею в виду.
Потому переплетаю косу потуже и позволяю Гапке намотать мне на голову тёмно-серый платок, который она назвала куфией. Намотка интересная получается, лицо, если нужно, тоже можно спрятать. Следом натягиваю простой коричневый кафтан, или каптан, как его здесь
— Ну как? Можно меня в этом узнать? — хмыкаю, поворачиваясь перед своей попутчицей, красуясь.
— Нет, — ошарашенно бормочет она, рассматривая меня. — Ты теперь даже двигаешься по-другому.
Ещё бы. Это притворяясь Мирэн в этих её узких платьях, приходилось семенить. А теперь я спокойно могу размашисто шагать, как мне удобно. Может и не по-мужски, что в общем-то поправимо при должном старании, но и не по-принцессному.
Спрятав остатки одежды Мирэн под грудой камней, мы общими усилиями привязали спящую Лале к моей спине, хоть Гапка и порывалась свою подставить, и отправились наконец в путь. Роща, казалась небольшой и быстро осталась позади, но вдоль дороги и дальше росли кипарисы. Идти пока не тяжело. Ноша действительно своей оказалась. И мило спящей. Что-то мне подсказывает, что это всё ещё последствия моего ведьмовского и возможно не очень умелого и тонкого вмешательства. Но вреда я ей точно не причинила. А сонливость… пройдёт.
— Вы… Ты обещал рассказать, зачем надо было брать Лале, — то ли моя настойчивая просьба была воспринята за приказ, то ли Гапка решила сразу не допускать в обращении даже намёка на мой пол, чтобы ни при каких обстоятельствах не выдать, но обращалась она ко мне теперь, как к парню. Буду следовать её примеру.
— Помнишь, я говорил, что мне привиделась Богиня. В общем у меня не только дар Убеждения усилился. Появились и кое-какие новые способности. Я теперь могу видеть и знать многие вещи, — на этих словах Гапка бросает на меня удивлённый и настороженный взгляд. — И когда, я… хотел напоследок проверить, как кроха себя чувствует, мне привиделось её будущее. Миразу… он страшный человек. Он… больной на всю голову. И в ярости из-за моего побега будет творить ужасные вещи. Я… не хочу рассказывать то, что видел. Просто поверь мне. Её нельзя было оставлять.
Она закрывает глаза, скорбно поджав губы. А потом кивает с пониманием и одобрением. Некоторое время мы шагаем молча. Эйфория потихоньку начинает спадать, и ноша становится весьма ощутимой. Ничего. Донесу. Я и не такие тяжести таскала в походы. Эх, держись изнеженное тело. Закончилась халява. Теперь пахать придётся.
— Расскажи мне про этих паломников. Где они собираются? Мы сможем уже сегодня к ним присоединиться?
— Собираются при Храме Праматери, он один в городе, остальные только Навию и Явару посвящены. Ждут уже несколько дней, как я узнала, как раз для того, чтобы могли присоединиться ещё нуждающиеся в милости Богини. Мы не будем выделяться, — обнадёживает меня Гапка.
— Хорошо. Тогда нужно придумать нам историю, если вдруг придётся о себе что-нибудь говорить. Посоветуешь что-нибудь правдоподобное?
— Не знаю даже, что тебе советовать… внучок — вздыхает старушка. — Мы можем сказать, что идём просить за чьё-то здоровье.
— За твоего мужа может? — выдвигаю я предположение.
— Нет. Старая я уже, значит, и муж у меня старый должен быть. Такому уже стыдно чертогов Навия бояться да милость у Богини выпрашивать. К Праматери больше за женское здоровье идут просить, за деток. Можем сказать, что за малышку хотим умолять. Да негоже к ней болезни кликать таким притворством.