Найди меня, мой принц

Островская Ольга

С этой здравой мыслью я нахожу то самое место, где мы с Гапкой и Лялькой ужинали. Тут между двух деревьев и парочки валунов весьма уютно. И даже нежное принцессное тело не ломит от сна на твёрдой земле. Чудесный всё-таки напиток. С глупой улыбкой на лице я заворачиваюсь в одеяло и засыпаю.

И просыпаюсь, чувствуя, что что-то не так.

Глава 11

Резко сев, морщусь от неприятной тяжести в голове. Но лёгкое похмелье — это последнее, что для меня имеет сейчас значение. Я прислушиваюсь. Вокруг стрекочут цикады, в кронах деревьев надо мной тихо шумит ветер. Ничего, что бы могло вызывать тревогу, не слышно. Ушами. Но всё во мне кричит, что грядёт какая-то опасность. Поправив куфию, поднимаюсь с земли и осторожно, почти крадучись, направляюсь

к лагерю. Вокруг потухшего костра спят мужчины, от горы, похожей на Асхаба доносится раскатистый храп, ему подхрапывают ещё несколько голосов. Никаких часовых не замечаю. Ну служители Явара же должны были кого-то оставить на посту? Иду дальше, туда, где виднеются белые рясы сидящих у такого же потухшего костра храмовников. На моё приближение они ровным счётом никак не реагируют. И, подходя ближе, я начинаю понимать, почему. Так называемые часовые, прислонившись друг к другу, просто спят. А внутри всё уже скручивает от тревожного предчувствия. Не думая, бросаюсь к ним и принимаюсь по очереди трясти обоих, но добиваюсь лишь того, что мужчины заваливаются наземь. Они спят? Или… Присев, трясущимися пальцами нахожу шею одного и нащупываю мерное биение пульса. Спят. Просто… нет совсем не просто. Вспоминаю вчерашний напиток, от которого отказалась. Который был для всех? Снотворное? Зачем? Чего ждать? Что делать?

— Просыпайтесь!!! Просыпайтесь!!! Тревога!!! — ору я, что есть мочи.

Стараясь не паниковать, вскакиваю на ноги и бросаюсь к остальным храмовникам. Но все они спят абсолютно беспробудно, не реагируя ни на мои вопли, ни на тычки и попытки их растрясти.

Слышу какое-то кряхтение у второго костра и кидаюсь туда. Асхаб, вяло шевелится и поворачивается на спину, растирая сонное лицо.

— Что стряслось? — он смотрит на меня едва разлепившимися глазами. — Ромин, ты чего вопишь, как бес на жаровне?

— Все спят, — отдышавшись, пытаюсь ему объяснить причину своей паники. — Даже часовые. Никого не могу разбудить. Что-то не так.

— Эй, не пори горячку, парень. Сейчас разберёмся, — ворчит бородач, заторможено садясь. — Может просто перебрали чего вчера? Чего ты всполошился?

— Предчувствую опасность, — смотря ему в глаза, признаюсь я, пытаясь передать, насколько всё серьёзно. Гапка моим предчувствиям верит безусловно, значит в магическом мире — это норма.

— И часто твои предчувствия сбываются? — уже гораздо менее беспечным тоном спрашивает Асхаб, прищурив один глаз. И сейчас он совсем не похож на простого добряка.

— Всегда, — произношу и тут воздух разрывает рвущий душу детский крик. Этот голос узнаю, наверное, из тысячи.

— Рома!!! Рома!!! Рома!!! Рома!!! — истошно и испуганно визжит где-то у повозок Лялька, и я срываюсь на бег, всем существом стремясь ей на помощь.

Спасти!!! Успеть!!! Дура!!! Надо было к ней первым делом бросаться, а не мужиков будить. Никогда себе не прощу, если с крохой что-то случится. За спиной слышу приглушённое ругательство, и ор теперь уже Асхаба, призывающий всех к подъёму. И словно в ответ, раздаются детские крики ещё с нескольких фургонов. Но я не обращаю на них внимания, и несусь вперёд, движимая лишь одним желанием найти и защитить Ляльку, и сейчас расстояние до нашего фургона кажется мне космическим. Когда я почти добегаю, её крик обрывается на самой высокой ноте, заставляя меня внутри похолодеть. Резко обогнув повозку, я даже не замечаю, как перемахиваю через бортик, ища глазами Ляльку. Но замечаю только скрючившееся на полу тело Гапки и огромную кровоточащую шишку у неё на лбу. Урою тварей!!! Краем глаза замечаю, что остальные женщины, кажется, спят. Но Саяны, в отличие от мальчишки Мири и хромой Гайди, тоже нет. Об этом я думаю, уже выскакивая наружу. Куда бежать? Где ты, Лялечка моя ненаглядная? Наша повозка этой ночью получилась крайней в ряду, дальше небольшая роща.

До безумия хочу ЗНАТЬ!!! Тянусь всем существом к девочке, пустившей корни в моём сердце. Где ты, Лалерин? Кажется, где-то там позади звенит сталь, кажется, кто-то кричит и матерится, кто-то отдаёт резким смутно-знакомым голосом приказы. Там бой? Какая разница? Меня тянет в другую сторону. Туда, где среди деревьев вихляет мерзкий подонок, уносящий в охапке двух девочек. Мою девочку. И я снова срываюсь на бег, уже не отпуская это видение, ведомая им. Догнать!!! Уничтожить!!!

Не

знаю, откуда это во мне берётся, но внутри поднимается такая жгучая волна неконтролируемой ненависти, что кажется, будто лёгкие горят в ревущем пламени, и сердце бьёт набатом об клетку из рёбер. Глаза застилает пелена, и зрение становится почти туннельным. Я, кажется, даже слышу, как пыхтит удирающий с детьми недоносок, знаю для кого, знаю зачем. И ненавижу его всей душой!!! Чтоб ты собственной кровью захлебнулся, мразь!!! Не позволю!!! Не отдам!!!

Я настигаю его неожиданно. Едва не налетаю на внезапно остановившегося между деревьев мужика, и слышу сначала странный хрип, противный бульк и истошный визг мелких, когда его руки разжимаются, и обе девчонки начинают падать на землю. Каким-то чудом успеваю подхватить Ляльку, прижав к себе одной рукой, второй хватаю за шкирку Саю, оттаскивая от похитителя.

— Рома, — всхлипывает моя кроха, обхватывая шею, дрожа всем маленьким тельцем. И её подружка, как ни странно, тоже цепляется за меня, прижавшись лбом к моим ногам.

А я, прижав лица мелких к себе, чтобы они не смотрели, делаю осторожный шаг, обходя продолжающего стоять с опущенными руками мужика. Но стоит мне увидеть, что его остановило, я отшатываюсь, чувствуя, как подкатывает дурнота, и перед глазами темнеет. Тащу девочек прочь, спотыкаясь, задыхаясь от ужаса, пытаясь развидеть стоящую перед глазами картину напоровшегося горлом на острый сук подонка. И захлебнувшегося кровью. Нет! Нет! Это не может быть из-за меня! Или может?

Звук приближающихся шагов резко и моментально выдёргивает меня из состояния удушающей паники, заставив вскинуть голову и уставиться на незнакомца, бегущего к нам. Резко приседаю и опускаю девочек на землю. Смотрю им по очереди в глаза и отдаю чёткий приказ, пользуясь тем, что поднятая страхом и адреналиновым всплеском собственная сила ещё не схлынула.

— Лялька, Сая, прячьтесь!!! Быстро!!!

Они поддаются сразу, не сопротивляясь моей воле, хватаются за руки и несутся вместе прочь куда-то в сторону, а я, оглянувшись и найдя глазами здоровенную оглоблю, поднимаю её и иду навстречу ещё одному врагу. Понимаю, что мало что могу ему противопоставить, но хотя бы дам девчонкам время найти укрытие.

Замахнувшись, заставляю выродка в чёрной одежде и такой же куфие притормозить, злобно оскалившись, и достать из ножен кривой клинок.

— Уйди с дороги, мелочь, и я не буду тебя потрошить.

Ага, так я тебе и поверила. Сплюнув, вскидываю подбородок, криво ухмыляясь. Поняв, что уступать я не собираюсь, он раздражённо цыкает языком и идёт на меня. И тут затылок взрывается болью, руки сами разжимаются, роняя моё единственное оружие. И тьма внезапно накрывает противной удушливой волной.

Тайрэн

Я могу только догадываться, откуда взялось это непреходящее ощущение, что Рами в опасности. Просто знал это, проснувшись два дня назад в гостинице, где мы остановились после того, как в свите Корима прибыли в Босварию, выведали в столичном Храме, когда и откуда планируются отправляться паломничества в Обитель Праматери, потом узнали, что общественная портальная сеть по неназываемым причинам перекрыта по приказу миразу Рифата Зайраха, и верхом преодолели приличное расстояние по пути из Замайры в Гьярану. Вспомнить, снилась ли мне Рамина, я не мог, как и говорила ли она мне что-нибудь о том, что с ней. Но, видимо снилась и говорила. Беспочвенной паранойей я никогда не страдал.

Как результат, мы уже двое суток почти без продыху мчимся, чтобы нагнать этот паломнический караван, в котором должна находиться моя знакомая незнакомка. И по моим расчётам уже к рассвету мы должны найти их место стоянки. Прошлый привал храмовники устроили на холме, не отъезжая от дороги. Скорее всего поступили так и на этот раз. Чего им опасаться. Явару служат в основном маги. И неслабые. Да и кто рискнёт нападать на слуг самого чтимого в Босварии Бога?

— Рэн, я слышу крики, — сообщает Мэл, которая несколько минут назад по привычке вырвалась вперёд, разведывая дорогу, а теперь, придержав коня, ждёт нас с Кором, немного привстав в стременах и устремив взгляд вперёд, где на склоне соседнего холма можно различить белые крыши фургонов. — Кажется, кто-то поднимает тревогу. Это должны быть наши паломники.