Найди меня под облаками
Шрифт:
– Я бы с радостью, но плавок при мне нет.
Одет Иван сегодня был во все белое: футболку, шорты, кеды. Сумки нет. Телефон, ключи и деньги по карманам.
– А как бы ты с яхты нырял? Голышом?
– Я не собирался купаться. Только любоваться тем, как это делаешь ты.
– Что нам мешает зайти в ближайшую лавку за плавками?
– Мое нежелание. – Она приостановилась и вопросительно на него посмотрела. – Для меня сейчас вода холодная. Я не хочу в нее нырять…
– Двадцать пять – холодная?
– Неделю назад была двадцать семь, я купался. А сейчас зябко.
– Какой
Иван раскатисто рассмеялся:
– Да я опять болтаю! Мне татуху набили позавчера. Пока нельзя мочить. А так я в Крещение в прорубь ныряю и ничего…
– И где татуха? – Те участки тела, что доступны взору, были чистыми.
– На плече. И сейчас, если что, под рубашкой заживляющий пластырь размером со школьную тетрадь.
– Что набил? – полюбопытствовала Таня.
– Картину Пикассо.
– Опять прикалываешься?
– На этот раз нет. Реально Пикассо. Моя любимая его картина. Били пять часов, но еще коррекция потребуется.
За этим разговором они дошли до фуникулера, заняли кабинку и начали спуск.
– Иди купайся, я подожду тебя в кафе, – предложил Иван, когда они достигли конечной точки.
– Мне одной не хочется…
– Тогда пошли в порт, возьмем билеты на «Сансет».
– Он далеко?
– Нет, минут пятнадцать идти. Но мы можем взять такси.
– Пешком, – мотнула головой Таня. По этому милому городку хотелось прогуливаться, главное, следить за движением, никто из водителей не соблюдал правил.
И они потопали. Оказалось, до порта она совсем чуть-чуть не дошла утром.
– А это что за дяденька? – спросила Таня, указав на памятник, стоящий на площади.
– Мустафа Кемаль Ататюрк, самый почитаемый в Турции человек. Тут повсюду памятники ему, как в СССР Ленину.
Ей было все интересно. Таня много путешествовала, но мало знала о тех странах, где бывала. Виктор занимался организацией их отпусков, и главным для него было отдохнуть самому и развлечь детей. Поэтому они обычно летали в теплые края, а там, конечно, не только купались и загорали, но и катались на джипах, лодках, слонах, посещали парки аттракционов, дельфинарии, смотровые площадки. А Тане хотелось на скучные, по мнению мужа, экскурсии по храмам, развалинам. Да просто по базарам и блошиным рынкам. В них дух страны…
Но нет, ее интересы не учитывались! Она жена и мать и должна находиться с семьей, ни один из членов которой, даже Ангелина, не желает ползать по разрушенным еще в прошлом веке строениям.
Таня с Иваном вышли к порту. Некоторые яхты стояли на приколе, другие причаливали под бодрую музыку. Пахло жареными каштанами и кукурузой – их продавали поодаль. А еще мидии, на вид неаппетитные. Но их покупали.
– Хочешь что-нибудь? – спросила Иван.
– Каштанов.
Он купил ей пакетик и пошел договариваться о морской прогулке. Таня уселась на лавку под раскидистой пальмой и принялась есть. Каштаны она полюбила, когда была беременной, и они с Витей отдыхали в Ницце. Там их на каждом шагу продавали. От них ее не тошнило, вот и грызла их постоянно, точно белочка.
Опустошив упаковку, Татьяна сыто выдохнула и в этот момент поняла, что наконец расслабилась. Ее перестали мучить страхи. Теперь ей думалось,
Таня хоть и была в отношениях не опытна, понимала, что он может просто с ней играть. Увидел, понравилась, решил закрутить короткий курортный роман. Сейчас все красиво, но как только они переспят, он потеряет к ней интерес. Не совсем, но градус внимания снизится. Через неделю же (она забронировала отель на девять ночей) он проводит Таню до такси и с облегчением выдохнет. Все, можно искать новую женщину, благо их в курортном городе полным-полно.
– И пусть, – сказала себе она. – Неделя, но моя. Я возьму от нее все и вернусь в Москву. Главное, не влюбляться!
И тут Таня поняла, что врет самой себе. В главном врет… Она уже влюбилась! И если все будет развиваться по придуманному ею сценарию, она изведется. Как сильно, пока не осознавала. Все ее предыдущие любови были юношескими, невинными-наивными. В сознательном возрасте она один раз увлеклась. И сильно. Воспылала чувствами к педиатру, наблюдавшему близнецов с года до трех. Но Таня не могла себе позволить адюльтер, поэтому держала эмоции при себе, а в конечном итоге, дабы не поддаваться искушению, нашла другого врача. Сейчас же она в разводе, Иван тоже, и у них может получиться что-то серьезное.
– Танюша, пойдем. – Он подошел и протянул ей руку. – Яхта ждет нас.
– Здорово! И какая?
– Увы, не пиратская. Ни на одной сегодня нет вечерней прогулки. Я взял маленькую. Покатаемся на ней. А на «Черной жемчужине» в другой день.
Он вел ее за руку, и Таня млела. Рядом с Иваном она чувствовала себя Дюймовочкой, и это при ее ста семидесяти пяти. Виктор был ниже ее (хотя почему был?) и не отличался мощным телосложением. Он худо-бедно вынес ее, беременную, чуть располневшую, из загса. А Иван как пушинку бы поднял. Он выглядел как настоящий богатырь, высокий, мощный, с большими ручищами и ногой размера сорок седьмого. Не скажешь, что инженер. И как он такими огромными пальцами по кнопкам компьютера попадает? Может, у него какая-то эксклюзивная модель?
Они подошли к яхте среднего размера. Две палубы, плюс трюм, в котором вполне комфортная каюта. Таня каталась на подобных с семьей.
Капитан пригласил их на борт. Уселись на второй палубе.
– Я хочу, чтобы ты кое-что обо мне узнал, – проговорила Таня, пока яхту готовили к отплытию.
– Та-а-к… – Иван чуть напрягся. – Ты все еще замужем?
– Нет, – хмыкнула Таня. – Но мое откровение будет косвенно связано с развалившимся браком… Дело в том, что… – И замолчала, стесняясь продолжить.
– Муж все еще тебя любит и хочет вернуть? – попытался угадать Иван.
Она мотнула головой.
– У меня не было никаких отношений после развода, – выпалила-таки Таня. – В том числе несерьезных, типа, для здоровья. Более того, я ни на одно свидание не сходила за этот год.
– Даже кофе попить?
– Нет.
– Почему? – Она пожала плечами. – А почему ты с таким смущением об этом сообщаешь? Я очень этому рад. Значит, ты не разменивалась и…
– И?
– Ждала меня!