Найди меня в поднебесье

Суздальцева Эльвира

– Не то слово! – подтвердил Кэнги. – А помнишь, Шахига, как тебе в спальню подпустили несколько мешков пауков?

– Да, было, было… Чем-то я им тогда не угодил. Попросил, чтоб в следующий раз змей подсовывали, я их как-то больше люблю… Мейетола, право, не придирайся к Гансику, мне без него скучно!

– Не протежируй, Шахига. Плохой тон.

– Зануда!

– Разгильдяй!

Елена сползла с камня и с головой окунулась в лунный свет. Мир тонул в морозных искрах, в холоде, в бронзовом кубке с вином, в черной постели, в высоком и близком звездном небе. Мир существовал в терпком аромате яда, в холодном блеске меча, в посвисте крыльев сенгида. Мир растворялся в небытии и вечности.

У двери своей комнаты Елена прислонилась

к каменной стене, оставляя подтеки от мокрых волос. Заходить она не торопилась. Мейетола выжидающе и чуть лукаво посмотрела на нее.

– Сама спросишь или мне намекнуть?

– Спрошу! Мейетола…

– Два пролета вверх и направо. Я не слишком люблю тебя, Елена, но все же, поверь, хорошо, что ты есть.

Нагини ушла. Шелковая накидка облегала ее тело, как мокрые крылья летучей мыши. Елена постояла еще немного. Кровь кипела, бурлила, переплескивалась через край. Она поймала себя на том, что кусает губы в нерешительности. Жизнь куда-то торопила и гнала, точно возмущенная долгим затишьем, не особенно интересуясь мнением своей хозяйки.

Арэнкин вернулся из вылета поздно ночью. Он предпочитал спать лишь необходимый минимум времени. Его окна выходили на юг, на черные резцы гор, бороздящих небо, отграничивающих страну нагов от остального мира.

Дверь распахнулась, резко, уверенно. Закрылась чуть осторожней, чтобы не издать лишнего звука. Легко, бесшумно босые ноги пересекли комнату. С волос на каменный пол стекала вода. Черный шелк казался переливающейся темнотой, обманом зрения.

Не говоря ни слова, боясь, что возмущенная жизнь вдруг успокоится и отступит, она запустила пальцы в меховую оторочку плаща, отчаянно вдохнула тяжелый стальной запах.

Не говоря ни слова, боясь, что видение исчезнет, он неловко взлохматил мокрые волосы, смял черный шелк…

Нет, это оказалось не видение. Ночная тьма ожила, вздрогнула, обернулась мягким покрывалом…

– От тебя пахнет ядом.

– Осторожнее, когда говоришь с нагом о таких вещах.

– Ох, боюсь…

– Не боишься. Ты ничего не боишься, землянка. Ты спокойно смотришь всем нам в глаза.

– Я ведь не знала, что этого нужно бояться.

– Сколько же в тебе энергии…

– Забирай. Для тебя – не жалко…

Медленные удары змеиного сердца резонируют с готовым выпрыгнуть человеческим пульсом. Он шепчет что-то на нечеловеческой речи, зарывается лицом в ее волосы. Она отвечает на родном языке, задыхаясь от наслаждения и внезапно подступивших слез. Оба понимают друг друга.

– Спи. Ты устал…

– Нет, я не буду спать. Не сегодня. Тем более, скоро рассвет. Мне нужно лететь.

– Ты только что вернулся.

– Да… Это как наркотик. Только хуже…

– Как ты себя загоняешь… Ты одержимый.

– Я живой…

– Что?

– Ничего. Засыпай, Елена. Я хочу, чтобы ты уснула в моих объятиях.

Она проснулась, когда уже совсем рассвело. Арэнкина рядом не было. Не было ни его меча, ни походного облачения. Елена села на постели, прижала к лицу черное покрывало. Открылась дверь. Вошла девушка-прислужница и осведомилась, не нужно ли чего.

– Да, – отозвалась Елена, глядя в окно. – Принеси мне одежду из моей комнаты…

Глава 7. Огима-Гирмэн вернулся в замок на рассвете. Он облачен в тяжелое серое одеяние, инкрустированное камнями и металлическими чеканными чешуйками, с высоким воротником в виде змеиной головы с раскрытой пастью. В длинную тонкую косу вплетена мертвая змея, на руках перчатки из змеиной шкуры. Толстый щитомордник уютно свернулся у него на коленях. Вождь поглаживал его по гибкому телу и помешивал палочкой в чаше с

ядом. Он поймал свое отражение в обсидиановой пластине и чуть улыбнулся, смягчая жесткие черты. "Здравствуй, родная моя…" Нет, пафосно и глупо. "Я любил тебя, Елена. Любил всю человеческую жизнь…" Демиурги великие, до чего же бездарно! Он обвел пальцем почерневшую серебряную маску, что лежала перед ним. Прорези для глаз безмолвно таращились вверх. "Найди меня в Поднебесье!" И кто только вложил в уста умирающему эти слова? Гирмэн точно знал, что начал осознавать свою сущность с того мгновения, как рука Елены прикоснулась к его руке. Ему хватило сил, чтобы извлечь из себя часть неземной энергии и вложить в нее через это прикосновение. Он успел сказать лишь четыре слова. Этого оказалось достаточно. Горные лучники не промахиваются. Земной маори поднял лук, так как не сразу увидел в ней его знак. Рука лучника дрогнула в последний миг, и он пропустил ее. Гирмэн сцепил пальцы перед собой. "Я рад, что ты меня нашла…" Демоны небесные, да как же люди говорят такие слова?! Да еще так, чтобы прозвучало искренне. Земная жизнь забылась мгновенно. Змеиная хитрость выручает в беседах с правителями. Как убедительно поговорить с обычной женщиной? "Я только хотел увидеть тебя еще раз. Я не стану тебя удерживать, если ты не захочешь остаться здесь. На Землю есть один путь…" А если захочет? Нет! Арэнкин не подведет. Он установил достаточную связь. А когда оставит ее – в таком случае она сама бросится на нож… Брат блестяще играет чувствами, мне до него далеко. Люди, люди… Как с вами просто. Как просто просчитывать ваши чувства. Такие же простые и банальные, как вы сами. Гирмэн прикрыл глаза, с наслаждением отпил глоток яда. Двери отворились, и молодой наг объявил:

– Огима-Гирмэн! Вождь Меджед-Арэнк ожидает тебя!

– Пусть войдет.

Арэнкин поддразнивал щитомордника тонким хлыстом. Тот возмущенно шипел и бросался на нага, но неизменно острые клыки смыкались на своем кожаном подобии.

– Девушка в замке, – неспешно перечислял Арэнкин, обращаясь к разъяренной змее. – По доброй воле. Приказ выполнен, Вождь.

– Блестяще, Арэнкин! – Гирмэн чуть приподнял чашу с ядом. Брат сделал такой же ответный жест. – Я в тебе не сомневался. Что ты ей рассказал?

– Ты уверен, что хочешь это услышать? – улыбнулся наг. – Не думаю, что такие вещи пристало передавать Вождю! Что дальше?

– Сколько тебе еще нужно времени?

Арэнкин пожал плечами.

– Не нужно вообще. Я устал от этой игры, брат. Вступай, поддержи меня, – он отпил глоток яда.

– Она не догадывается? – спросил Гирмэн, следя за щитомордником.

– Нет. Прости, но она о тебе забыла окончательно. Убери от меня свою зверюгу!..

Змея упорно пыталась заползти ему за воротник. Арэнкин скинул ее на пол.

– Отлично! – прошипел Гирмэн. – Дьявол, я не думал, что будет так просто.

– Человеческая женщина, брат. Проще некуда. Даже скучно.

Змея боком скользила по каменным плитам и исследовала языком солнечные зайчики.

– Проведем обряд в следующее новолуние, Арэнкин, – заговорил Вождь, и в его глазах появился живой блеск. – Мне помогли птицелюды. Нам удалось создать проход. Несколько птицелюдов нас поддержат. К другим я больше не обращался.

– Это не столь важно! – уверенно ответил Арэнкин. – Если все маори живы, нужен только человек. Можно обойтись и без других народов.