Найди меня в темноте
Шрифт:
Шесть долбанных штук. Шесть штук.
– Какого хера ты делаешь?
– Мою банки. Мэгги собирается делать запасы на зиму в этом году. Ее как-то мама учила. Гленн откуда-то принес…
– Твою мать, ты идиотка? Я спрашиваю, что ты делаешь с этим мудаком Рейвеном.
Она смотрит на него как-то странно. Он не может понять, что там плещется в этих голубых озерах сейчас. Осуждение? Недоумение? Или… удовлетворение?
– Какого хера ты с ним делаешь?
–
– бросает ему отрывисто, а после тоже срывается в крик, как и он. Даже наступает на него. Маленькая и бесстрашная.
– Я делаю то, что хочу! Потому что с ним я наконец-то чувствую себя такой, какая есть! Я чувствую себя живой! И он определенно не видит во мне девочку! А мне это надо!
– Ты говоришь, как долбанная потаскушка! Надо ей! – шипит он в ответ. – Как долбанная сука из колледжа, помнишь? Сначала хотела бухла, теперь потрахушек. Что будет потом? Пойдешь искать дурь?!
Что-то мелькает в ее глазах, что он вдруг понимает – старый Хэм свое обещание не сдержал. Это вызывает в нем такой приступ ярости, что он уже не может себя сдерживать. Хватает одну из долбанных банок, что стоят на столе, и бьет со всей дури об пол. Надеясь, что ярость хотя бы частично уйдет с этими осколками, разлетевшимися по полу кухни. Но этого не происходит. Наоборот, это только распаляет в нем желание схватить ее сейчас и встряхнуть хорошенько.
Чтобы мозги, мать их, встали на место в этой голове.
– Ты охренела, твою мать?!
– А ты?
Это было последней каплей. Этот вызов, который он читает сейчас в ее глазах. Никто не может смотреть на него так. Никто, мать его.
Куда делась Бэт, которая с ним только вчера была в Вудбридже? Сейчас он оторвет ее голову к херам, перетрясет мозги и приставит обратно. Чтобы вернулась раз и навсегда прежняя Бэт.
Наверное, она чувствует, что он вот-вот нападет на нее, потому что делает обманное движение в одну сторону, потом бежит в другую, явно надеясь свалить из кухни и отсидеться где-то. Он пытается ухватить ее за локоть, но она ловко уворачивается от его пальцев. И зачем-то выставляет прямо ему в лицо средний палец правой руки. Доводя его буквально до белого каления.
На этот раз Дэрил успевает перехватить ее руку. Сжимает с силой, понимая краем своего сознания, незамутненного яростью, что делает ей больно.
– Еще раз так сделаешь, я тебе сломаю руку, Грин!
И тогда она поднимает левую руку прямо к его лицу…
Он перехватывает и это запястье, вынуждая ее опустить этот гребаный палец, и заодно разворачивается и впечатывает ее спиной в стену. Что ты творишь, проникает откуда-то мысль в его голову. Что ты творишь сейчас?
Он не знает. Он сам не знает, что происходит
Ее глаза сейчас подобны бушующему океану. Это уже не спокойные озера.
И они так похожи на те глаза, что он видел в своих долбанных снах…
Наверное, поэтому случилось то, что случилось. Или из-за шепота, которым отдалось сейчас в голове.
Она вся твоя. Она принадлежит тебе. Она всегда принадлежала тебе. Возьми ее.
Это шепот даже заглушил привычные возражения, которые пошли в который раз по кругу в его голове, твердя, что он должен немедленно отпустить ее.
Потому что это Бэт Грин. Потому что это все охренительно неправильно.
Он соглашается. И именно поэтому он не отпускает.
Потому что это Бэт…
Ее губы мягкие, а изо рта пахнет шоколадом. Это последнее, что мелькает в его голове, прежде чем огонь поглощает его полностью. Подчиняя себе.
Выпить ее до дна. Глубокими и жадными касаниями языка и губ, которые никак не могут утолить его жажды. Только сильнее распаляют ее. Особенно когда чувствует, как Бэт улыбается прямо под его губами. Это во сто крат сильнее по ощущениям, чем его сны. Наслаждение от ее губ во сто крат сильнее…
Когда он успел отпустить ее запястья? Бэт запускает пальцы в его волосы, потом проводит ими вниз по шее, и он сильнее вдавливает ее в стену. Надо остановиться. Сейчас. Это же долбанное утро. Это дом Мэгги.
Но эта мысль сразу же теряется, когда Бэт вдруг выгибается в его руках, прижимаясь к нему теснее. И он понимает, что ему просто охренительно необходимо коснуться ее кожи. Ее обнаженной кожи.
Они замирают оба, когда его пальцы хватаются за край ее футболки. На короткое мгновение разрывают поцелуй и смотрят друг другу в глаза. В глазах Бэт бушуют такие волны, что его снова захлестывает с головой невыносимое желание. А когда она просто поднимает вверх руки, чтобы ему было удобнее стянуть футболку…
Охренеть, Бэт… просто охренеть…
Он стаскивает с нее футболку. Бросает куда-то в сторону. А потом снова целует. Потому что не целовать ее теперь для него нереально. Словно ее губы – это что-то, что дает ему силы дышать сейчас. Оторвись от них, и все, ты покойник. На этот раз он чувствует ее обнаженную кожу под своими руками. Она такая же горячая, какой он запомнил с той самой ночи, когда вот так же хотел целовать ее. Держать в своих руках.
Она вся его. Вся. Его.