Найди меня

Черная Лана

— Ты нашел Аню? — обеспокоился Дарханов.

— До утра справишься? — проигнорировав вопрос друга, спросил Илья. Дарханов ответил, что успеет. — А я тогда прямо с утра навещу этого Ивашкина.

Илья не понимал, чем ему мог помочь Ивашкин. Вряд ли тот был в курсе темных делишек своего напарника. Но выбирать не приходилось. Ивашкин был единственным звеном, связывающим с Зуевым. Что-то о своем напарнике он должен был знать. Не факт конечно, но других вариантов нет. А пока нужно отдохнуть.

Домой Илья приехал уже поздней ночью. Заехал на обратном пути в ресторан, получил от начальника безопасности ключи от новых замков, узнал, не выяснилось ли что-то новое по поводу его

машины — и, получив отрицательный ответ, уехал домой. Единственным желанием, когда он открывал двери запасным ключом, который еще утром взял у Дархановых, было завалиться в кровать и проспать как минимум сутки. Хотя последнее ему вряд ли удастся — уже с утра нужно навестить напарника Зуева в больнице. Впрочем, на сон тоже можно было не рассчитывать — в последнее время спать не удавалось. То бессонница заедала, то кошмары не отпускали из своих цепких лап. Да и флэшку не мешало бы просмотреть.

Он почуял, что в квартире чужой, едва переступил порог. Пахло чужаком. Илья не знал, как объяснить это чувство — ребята на флоте называли его профессионализмом, Аня — интуицией. Так вот интуиция не раз выручала его, помогала обхитрить врага на учениях, да и просто сохранить собственную шкуру. Только хваленая интуиция работала как-то выборочно, как сейчас. Илья сперва почувствовал присутствие постороннего в квартире, а уж потом заметил.

Мужские спортивные кроссовки, аккуратно поставленные у зеркальной двери шкафа в коридоре. Илья присел на корточки, осмотрел кроссовок. «Адидас», дорогие, но сильно поношенные: язычок сильно затерт и шнурки в нескольких местах уже истончились до ниточки. Значит, человек, забравшийся в его квартиру, был небогат, а кроссовки, скорее всего, получил в подарок или же украл, нашел. В противном случае обладатель такой дорогой обуви купил бы себе новые, раз уж так износил. Твою мать! И куда консьержка смотрела?! Он уже решил вышвырнуть наглеца за шиворот из квартиры, как на пороге его спальни появился высокий, худой паренек лет тринадцати. Белая рубашка слегка примялась на одном боку. Видимо, мальчишка спал, а приход Ильи его разбудил. Потертые джинсы были великоваты и смотрелись на нем бесформенным мешком. Белобрысые, неровно остриженные волосы топорщились в разные стороны.

— Ты кто? — рявкнул Илья, не дожидаясь, когда мальчишка, сонно зевая и протирая глаза, заметит возвращение хозяина.

Такой спокойной, даже несколько заторможенной, реакции Илья никак не ожидал. Мальчишка отнял ладони от лица и внимательно посмотрел на Илью. А Илья ощутил, как похолодели пальцы от пронзительного взгляда черных, как ночь за окном, глаз.

Такой взгляд он встречал лишь однажды и лишь у одного человека. И хорошо знал, что такие глаза не могут быть у хороших людей. Он никогда никого не боялся, а тут вдруг отступил назад, инстинктивно, в порыве самосохранения. И тут же обругал себя за малодушие. Этот мальчишка не может быть опасным, как тот, другой обладатель таких же глаз. Но как он попал в квартиру Ильи? И зачем?

— Я спросил, ты кто? — спокойнее повторил Илья. — Как сюда попал? И что тебе нужно?

Мальчишка же как-то странно посмотрел на Илью, словно вдруг понял что-то свое. Нисколько не боясь хозяина, он подошел к шкафу, достал из него кожаную куртку, пошарил по карманам, выудил что-то блестящее и протянул Илье.

— Что это? — спросил Илья, с трудом совладав с волнением. Но парень не ответил, шагнул ближе и ткнул рукой Илье в грудь. «Немой, что ли?» — отстраненно удивился Илья, но блестяшку из худой белоснежной ладони взял.

На похолодевшей ладони Ильи поблескивала маленькая золотая сережка-гвоздик. Бабочка с голубоватыми камушками, которую носила Аня. Но как Анина

сережка оказалась у этого мальчишки? Плохое предчувствие окатило яростью.

Сжав кулак, Илья в один шаг оказался рядом с мальчишкой, прижав за горло к стене.

— Где она?! Я тебя спрашиваю, где она?!

Но мальчишка не отвечал, беспомощно глотая ртом воздух. Пальцами цеплялся за руку Ильи. И только глаза оставались непроницаемые, как будто не живые. Глаза не ребенка… Он не додумал, ухватился за последнее слово и выругался. Во что он превратился, раз душит ребенка. Ребенка! Он отпустил мальчика, тот сполз по стене на пол, закашлявшись. Илья сам едва не упал. На деревянных ногах вошел в кухню, набрал в стакан воды и залпом выпил. Холод обжег горло, вернул разуму ясность. Он бы не удивился, если бы мальчишка сбежал. Он даже ожидал этого, но тот появился на кухне спустя пару минут. От прежнего страха на его лице не осталось и следа. На шею Илья предпочитал не смотреть. Ему было стыдно и невыносимо больно. Грудь сдавливало раскаленными цепями и ничего не помогало. Он уже забыл, что может чувствовать нечто подобное. Мальчишка сел за стол. Илья поставил перед ним стакан с водой. Ребенок жадно осушил его.

— Откуда у тебя эта сережка? — хрипло спросил Илья. Мальчик не ответил. «Немой, что ли?», — вспомнилась ему собственная догадка. — Ты не можешь говорить? — спросил он. Мальчишка кивнул. Илья вдохнул-выдохнул. Ладно, поступим иначе. Он достал из кармана мобильник, протянул белобрысому.

— Я буду спрашивать, а ты пиши на телефоне. Понял?

Мальчик снова кивнул.

— Хорошо, — Илья ненадолго задумался. Он не знал, как общаться с детьми. Спросить в лоб, где Аня. Он уже это спрашивал. Но сейчас ему почему-то стало неловко. Илья вздрогнул от прикосновения. Резко обернулся. Мальчишка держал в руке светящийся мобильник. Оказывается, за эти несколько секунд, что Илья смотрел в окно, раздумывая, как говорить с ребенком, тот уже сам настрочил ответы.

«Мама Аня дала мне твой адрес и ключ. Сказала, только ты можешь помочь нам. А чтобы ты понял, кто меня прислал — она отдала свою сережку. Мама Аня в большой беде — ее нужно срочно спасать».

— Как тебя зовут?

«Арсений», — написал ребенок.

— Арсений, значит, — Илья усмехнулся. Не бывает таких совпадений.

Того, другого, у которого были такие же пронзительные черные глаза, тоже звали Арсением. Арсений Ярмолинский. Жестокий и расчетливый человек, не верящий ни во что и никому не доверяющий. Но при этом до одури любящий двух женщин: сводную сестру и бывшую жену.

— Твою маму звали Софья? — Арсений напрягся и весь вжался в стул, на который снова сел. Илья понял, что угадал. — Соня Ярмолинская, верно? — Арсений кивнул. — А отец твой Влад Бондаренко, — Илья уже не спрашивал, утверждал, наконец, вспомнив, откуда ему знаком Бондаренко. Он узнал его еще тогда, десять лет назад на набережной. Узнал, но предпочел не вспоминать. А зря. Может, если бы вспомнил тогда, сейчас ничего этого не случилось бы. Смотреть на Арсения было не обязательно — Илья и так все знал. Аня в опасности, и эта опасность — ее муж, Влад Бондаренко. — Ты знаешь, где Аня?

Арсений подскочил со стула, готовый хоть сейчас рвануть в бой.

— Нет, так не пойдет. Ты останешься здесь и будешь меня ждать. А адресок напиши.

Арсений отрицательно помотал головой.

— Арсений, пойми, там будет очень опасно. Ты можешь пострадать. Думаешь, Аня меня простит, если с тобой что-то случится? Я думаю, нет. Она и себе не простит. Я справлюсь, поверь.

Но Арсений упрямо мотал головой и никак не соглашался остаться. «Он боится», — понял Илья и сдался.