Найди свою любовь
Шрифт:
Кори не особенно взволновала эта сцена — ей и раньше часто приходилось видеть подобное. Что ж, жизнь есть жизнь. В коридоре к ней подошла пожилая медсестра, одна из тех, которые способны сделать любую хирургическую процедуру лучше врача, практикующего первый год.
— Вон там вас ждут брат и жена того больного, что с огнестрельным ранением, — сказала она.
Ничего не понимая, Кори удивленно произнесла:
— Но ведь я только что говорила с ними…
Медсестра сначала подняла глаза к небу, потом показала в сторону плачущей женщины и сдерживающего слезы мужчины и только после этого сказала:
— Вы говорили с его подружкой и
Подходя к еще одной паре, поджидавшей ее, Кори решила, что не станет отказывать в информации и «фальшивым» жене и брату. В конце концов, горе есть горе, а любовь есть любовь вне зависимости от того, кем приходятся люди друг другу.
В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году политическая ситуация в Буэнос-Айресе стала стремительно ухудшаться. Проводились повсеместные обыски. Людей, включая женщин и детей, арестовывали по малейшему подозрению. Несколько дней пыток или несколько недель в одиночной камере — и человек мог выдать и оклеветать своих друзей и свою семью, лишь бы прожить еще несколько дней или же просто для того, чтобы его больше не пытали, а убили быстро.
Палмер Виатт решил забрать свою дочь из университета Буэнос-Айреса и перевести ее в университет Кордовы, казавшийся более безопасным. Именно там Кориандр Виатт и встретила Дэнни Видала.
Пациента уже успели подготовить к операции — дали кислород, подвели множество трубок, поставили капельницы. Смерть, еще час назад казавшаяся неизбежной, стала лишь возможной в результате инфекции, ошибки хирурга или же просто оттого, что врачи были уже не так внимательны, как в начале смены. «Похоже, ему придется распрощаться с правой почкой», — подумала Кори, выходя из операционной в смотровую, где обычно она пыталась оценить, стоит ли на травму больного, лежащего на столе, тратить время и силы, и действительно ли необходимо имевшееся в ее распоряжении оборудование. — Не забудьте вставить трубку в трахею и открыть дренаж, — напомнила Кори бригаде, которая везла мимо нее пациента на каталке. — Следите за давлением и за пульсом в ходе операции.
Кори прекрасно знала, что ни один из членов бригады никогда не забывает этих правил, — эти люди помнили о них всегда. Что ж, такова судьба людей, постоянно имеющих дело с авариями и несчастными случаями. У всех сегодня праздник, но ты, будь любезен, спасай чужие жизни, если понадобится, отдай собственную кровь. И жди следующего раза, когда очередной пациент предстанет перед тобой все с теми же объяснениями: «Я просто стоял там, док». Или: «Я просто проходил мимо».
В этот момент, когда Кори выходила из травматологии, санитары выкатили ей навстречу каталку, на которой лежала полная женщина с одной ногой. В глазах женщины застыл ужас загнанного животного. Кори взяла у фельдшера карточку женщины и пошла вслед за каталкой.
— Как вы себя чувствуете, миссис Родригес? — спросила Кориандр по-английски, а затем повторила тот же вопрос по-испански: — Como esta, Senora Rodrigues?
Губы и язык женщины были сильно распухшими, а тело практически неподвижно. Увы, довольно мало шансов на успех операции.
— Она не может говорить, — сказал фельдшер. — Cпазм сосудов головного мозга — удар, — пояснил он, как будто Кори не разбиралась в медицинской терминологии.
Кори с иронией взглянула на фельдшера. Члены бригад «скорой помощи», привозившие пациентов, обожали почему-то читать лекции штатным сотрудникам
Не то чтобы Кори принимала так близко к сердцу дела любого больного, доставленного в отделение. Просто ее не могла оставлять равнодушной судьба каждого человека, которому уже не на что было надеяться и который попадал к ней по дороге на «свалку для отходов» городской бесплатной медицины. Кори взяла женщину за руку и увидела, как глаза миссис Родригес наполняются слезами.
— Вы можете писать? — тихо и ласково спросила Кориандр.
Женщина кивнула.
— Напишите мне телефон кого-нибудь из родственников или какой-нибудь подруги.
Слезы покатились по щекам женщины. Кори дала ей лист бумаги и карандаш и подождала. Женщина вывела дрожащей рукой большими буквами: «НИКОГО». У Кори защемило сердце. Снова взяв несчастную женщину за руку, она сказала медсестре:
— Зарегистрируйте поступление миссис Родригес. Запишите меня и как принимавшего, и как лечащего врача.
Затем, оставив миссис Родригес, Кори отправилась дальше — навстречу новым несчастьям и травмам. Ей не пришлось идти далеко. Ее тут же окликнула медсестра, и пришлось вернуться в смотровую.
— У нас тут новый пациент с ножевым ранением, доктор Виатт, — сообщила медсестра. — Рана не очень серьезная, пациент амбулаторный, дошел до больницы без посторонней помощи. Не могли бы вы осмотреть его и поставить диагноз?
Легко сказать — поставить диагноз! Ведь настоящим диагнозом всех пациентов Кори были скорее всего наркомания, политика или просто человеческая злоба.
На этот раз Кори пришлось задержаться в смотровой — ведь больной был амбулаторный. Вокруг — раны пострадавших, а за их ранами — их политика.
Кори принялась ощупывать пациента, он улыбался. А почему бы и нет? Ведь он остался жить!
— Нож вошел в нижнюю левую часть, возможен разрыв селезенки. Живот мягкий. Сделайте рентген, но только старайтесь поменьше его двигать и проследите, чтобы на пленку обязательно попала левая часть. — Кори выпрямилась. — Подключите его к монитору.
— От пациента пахнет спиртным, — объявила медсестра. — Его можно подключить к капельнице? Хуже не будет? Так ставить или не ставить капельницу? — чуть ли не зевая, спросила медсестра.
— Ставьте, — распорядилась Кориандр. — Пусть уж все перемешается — наркотики, алкоголь, лекарства, а когда состояние стабилизируется, проведем детоксикацию.
Кори страдала оттого, что не могла повлиять на исход событий для большинства из этих людей. Она часто корила себя за то, что, уходя из больницы, не вспоминает о виденных здесь ужасах до следующего дежурства. Кори чувствовала себя виноватой перед этими людьми, потому что жила в другом мире, в Манхэттене, на Пятой авеню, в квартире с окнами на Центральный парк. Когда-то давно, еще в Буэнос-Айресе, глядя через окно лимузина на детей из трущоб Сан-Телмо и Мосеррат, Кори чувствовала свою беспомощность и одновременно почему-то злость. Лимузин даже не замедлял скорость, проезжая через эти районы по дороге в аэропорт. Кори доставляли прямо к самолету, чтобы она могла лететь в больницу, в которой проходила стажировку.