Найди свою правду
Шрифт:
– Я не говорил, что работаю на нее, - улыбка вернулась на лицо Кота.
– Я всего лишь сказал, что она считает эту информацию интересной.
Так. Такое быстрое отступление к правде подразумевает отчаяние. Отчаянный человек долго торговаться не станет.
– У меня нет желания платить за проверку твоих данных. Откуда мне знать, есть ли у тебя что-то стоящее?
– Вы должны довериться мне.
– Я не собираюсь делать ничего подобного. Рассказывай о своей находке. Если я решу, что это полезная информация, оплачу.
– Нужен первый взнос.
– И это говорит тот, кто только что требовал
Кот нахмурился, что говорило о его внутреннем споре. Он ничего не может сделать с Додгером физически, но может поймать его на любопытстве. Если Кот уйдет, не проронив ни слова, Додгеру придется самому отправиться к Бабушке, у которой, собственно, и находятся все данные. На это понадобятся время и деньги, и все это время эльф не будет уверен, за что работает. Додгер внимательно следил за “теневиком” и видел, что его желание заработать денег выше, чем все остальное. Додгер не думал ни о чем. В конце концов, он уже давно не новичок.
– Ладно, эльф, двадцать кредитов и сделка совершена.
– Пять сразу и десять корпоративными ваучерами потом.
– Десять и пять.
– Семь и семь.
– Ты заплатишь, даже если тебе не понравится то, что у меня есть.
– Несомненно, я заплачу вне зависимости понравится мне или нет.
Кот протянул руку и Додгер взял с его ладони чип.
Сказка была рассказана достаточно быстро. Из уважения к частной жизни и профессионализму “теневика” Додгер воздержался от вопроса, как именно была добыта эта информация. И стоящих данных было мало. Но упоминание Котом “Ренраку” и искусственного интеллекта дало рассказу некоторую достоверность, а значит, Кот ничего не придумал. Упоминание о исчезающих файлах буквально вдарила в голову. Это соответствовало собственному опыту Додгера, особенно после встречи с искусственным интеллектом в кибернетической системе друидов.
– Итак, теперь вы все видите сами, - заключил Кот.
– Думаю, что корпоративщик что-то понял неправильно. Думаю, тот ренегат похитил искусственный интеллект и сейчас использует его против корпорации. Это то, что вы хотели узнать? Вы хотели узнать, что стало с тем искусственным интеллектом.
Додгер почесал кожу возле тройного ряда кибергнезд на левом виске.
– Кто у нас ренегат?
Кот заколебался.
– Давай, кошачий сэр. Не нужно изображать рыбу, чтобы получить дополнительное вознаграждение.
Нахмурившись, Кот тихо пробормотал:
– Я не помню.
– Ах, ты сказал неприятную вещь. Может, начнешь хоть немного доверять?
Отчаяние и страх затопил Додгера. Ответ Кота поставил Додгера в неловкое положение, словно тот утаил важную информацию и готов продать ее подороже. Но Кот говорил правду, настолько, насколько знал сам. Только знал он мало. А без этого слишком много.
– Ты отработал свою цену. Успел продать эту историю кому-то еще?
Кот посмотрел так, словно подобная идея никогда не приходила ему в голову. Молод еще для таких игр в тени, решил Додгер.
– Если об этом больше никто не узнает, я прослежу, чтобы твой счет стал потолще.
– Я уже продал, - лицо Кота приобрело выражение отвращения.
– За кого вы меня принимаете?
Зеленый еще.
– Честный вор?
Кот усмехнулся.
–
– Скажу только, что вознагражу тебя дополнительно, вдруг еще чего узнаешь. Это приемлемо для честного вора, кошачий сэр?
– Думаю, с вами можно иметь дело, эльф, - подмигнул Додгеру Кот и выскочил из виртуального пространства.
Додгер остался, обдумывая услышанное. Затем он тоже ушел, незаметно выскользнув из виртуальной реальности Магической Матрицы. Сейчас он был не в настроении болтать со швейцаром.
Глава 8
Это место было пустынным, почти лишенным жизни. Астральная проекция Сэма могла воспринимать только бледное свечение мхов и лишайников, что ковром покрывали холодную землю. Но иногда он улавливал мимолетные проблески и более сложных форм жизни. Здесь не было никаких признаков человеческого присутствия. Ни его самого, ни того, что могло бы быть им сотворено. И еще здесь было холодно, как на далеком Севере, но даже в короткий летний период эта арктическая местность оставалась необитаема, потому что здесь не было воды.
Сэм завис на краю зоны, которая казалась еще более необитаемой, и лишь отдаленно воспринимал слабую искорку. Знакомую искорку. Сэм стремился к ней.
Прошло немного времени, прежде чем он оказался рядом с белым, пушистым существом, что издали и казалась искоркой. Сэму необязательно было всматриваться в это широкое, темное лицо, окруженное меховой гривой, спрятанное в огромных ладонях, в этот клыкастый рот и красноватого цвета глубокопосаженные глаза, чтобы распознать в нем вендиго. Вернер научился распознавать ауры и точно мог угадать ауру вендиго. Та была слабее, чем когда Сэм видело ее последний раз, но по некоторым признакам он точно знал, что нашел ту, кого искал.
– Дженис.
Съежившаяся фигура не сделала ни одного движения, не подала никакого знака. На мгновение Сэм озадачился. Аура Дженни не была настолько слаба, чтобы она была не в состоянии ответить. Вернера обуял страх, что он поздно пришел. Так или иначе. Но аура Дженни развеивала страхи. Она была еще жива и показывала лишь намек на заплесневелую серость, которую Сэм видел у другого вендиго. Так почему же она не отвечает? Молчаливое горевание было не в ее стиле. Наконец, Сэм понял, ведь он смотрит на нее из астрального режима. Его слова и движения не были видны в реальном мире. Как учила Харт, он перевернул собственное восприятие и проявил свою проекцию в реальном мире, пусть призрачную и слабую, но обычным взглядом увидеть ее было можно.
– Дженис, - снова позвал он, уверенный, что на этот раз его голос будет услышан.
Курган меха пошевелился, вырос, ладони открыли лицо.
– Дженис.
Курган снова пошевелился, глаза открылись, недобро сверкнув в глубоких ямах.
– Я знаю, что ты меня слышишь.
– Какой дурак меня беспокоит?
– прорычала Дженни.
Этот рык поразил Сэма. Подсознательно он ожидал услышать тот сестринский голосок, который помнил, но не этот пещерный рев ее изменившегося голоса. В то же время и тональность, и интонация и ворчливая раздражительность была знакома еще с тех времен, когда Дженис приходилось будить по утрам, чтобы успеть в школу. Дженис никогда не любила просыпаться.