Найди свою звезду
Шрифт:
— Раз уж ты туда идешь, пригляди за сменой костюмов Реннера, — попросила Лизбет, когда Энн уходила из костюмерной. — Нора, которая постоянно с ним работает, сегодня немного не в форме — подцепила простуду и чихает каждые пять минут. Я бы ее отпустила, но она сама не хочет уходить.
Нора, миловидная пухлая женщина лет сорока, очень обрадовалась появлению помощницы и, трубно сморкаясь, объяснила Энн, что от нее требуется. Ничего сложного: у Матиаса восемь смен костюмов, все эти костюмы Энн известны, а она,
— Я сама опасаюсь к нему близко подходить, — созналась она. — Вдруг мой насморк заразен, а мне не простят, если солист мюзикла начнет чихать.
Матиас обрадовался появлению Энн и охотно согласился, чтобы она помогала ему со сменой костюмов. Девушка в который раз удивилась спокойной уверенности, с какой Матиас делал свою работу. Она каждый раз волновалась, будто на премьере: все ли пройдет гладко, не споткнется ли кто-нибудь, возьмут ли солисты верхние и нижние ноты, подхватит ли симфонический оркестр, если исполнитель вдруг поведет партию не в ту сторону… На спектаклях случалось разное, на прошлой неделе Сиси забыла куплет, и ничего, флегматичный дирижер быстро сориентировался — большинство зрителей, надо полагать, ничего не заметили.
Второй акт был для всех несомненно труднее первого, особенно для Матиаса и Альберта. Накал страстей нарастал, и в перерывах между партиями актеры появлялись за кулисами, глядя на окружающих совершенно безумными глазами. Энн молча помогала Матиасу; она уже не плакала взахлеб к финалу, как в первые дни, но слезы все равно наворачивались на глаза, и комок стоял в горле. Помогая Матиасу переодеваться для сцен в тюрьме, Энн не выдержала и всхлипнула. Реннер удивленно взглянул на нее, потом на мгновение привлек к себе и, мягко отстранившись, направился на сцену. Девушка проводила его восхищенным взглядом.
— Настоящий профессионал, — пробормотала Нора.
Альберт, заметила Энн, вел себя за кулисами совсем по-другому. Он неизменно держал дистанцию между собой и персоналом — подчеркивал, что он звезда. Он ни разу не посмотрел на Энн, хотя она упорно пыталась поймать его взгляд. Девушка не отдавала себе в этом отчета, но ее первоначальная влюбленность в Альберта дала трещину. Есть ли смысл пытаться завязать отношения с человеком, который столь упорно тебя игнорирует?
— Иди ближе, посмотри финал, — шепнула Нора. — Это была последняя смена.
Энн осторожно подобралась поближе и встала за кулисами так, чтобы никому не мешать и чтобы ее не было видно из зрительного зала. Матиас как раз играл неудавшийся побег Овода из тюрьмы, когда больной персонаж пытается, несмотря на лихорадку, убежать от своих мучителей. Матиас спускался по декорациям тюремной стены, в какой-то момент срывался, падал и оставался лежать с искаженным от боли лицом.
Когда он сейчас проделал это, в голове у Энн щелкнуло:
Мюзикл шел дальше, Овода вывели на расстрел. Матиас, вжившийся в роль, сильно хромал, его бледное лицо искажала гримаса страдания. Сегодня он играл как никогда хорошо. Овода поставили перед строем карабинеров, Энн, как всегда, закусила костяшки пальцев… Несколько залпов, и все кончено. Часть сцены начала погружаться в темноту, декорация тюремного двора уплывала за кулисы, сменяясь декорацией церкви, где Монтанелли прочтет свою последнюю безумную проповедь.
Не дожидаясь этой арии, Энн бегом бросилась туда, где сейчас находилась уехавшая декорация. Девушка сама не понимала, почему так спешит, но острая заноза «что-то не так» засела накрепко.
Она успела как раз к тому моменту, когда декорация остановилась, и актеры смогли пошевелиться. Матиас сделал попытку встать, но не поднялся. Энн присела на корточки около него.
— Потянул спину, — пояснил Реннер и болезненно поморщился. — Когда со стены спускался.
Один из карабинеров, правильно оценив ситуацию, бросился за врачом — к сожалению, театральный доктор, присутствующий в этой сцене, соответствующей квалификацией не обладал. Дежурный медик фрау Альтман примчалась через полминуты.
— Матиас, что? — взволнованно бросилась она к Реннеру.
— Спина… — напряжено проговорил Матиас.
— Разойдитесь все. — Фрау Альтман полезла в медицинский чемоданчик.
— Пусть Энн останется, — попросил Матиас.
— Хорошо, Энн пусть остается, а остальные брысь отсюда. — Врач была неумолима.
Реннер приподнял голову и прислушался.
— У Альберта пошел второй куплет, у нас чуть меньше трех минут.
— Не учи ученую. Перевернись на живот! — скомандовала врач.
Энн помогла Матиасу перевернуться. Она не понимала, почему он попросил ее остаться рядом.
Ловкие пальцы фрау Альтман пробежались по спине Реннера, и тот сдавленно зашипел.
— Потянул мышцы здесь и здесь, — безжалостно ткнула врач. — Разминать сейчас бесполезно. Энн, помогите мне с рубашкой.
Девушка вытащила подол рубашки из-за пояса брюк Матиаса, и медик несколькими резкими взмахами растерла по спине Реннера пахучую мазь.
— Две минуты, — сказал Матиас.
— Давай, вставай.
Вдвоем женщины помогли Реннеру подняться. На ногах он стоял твердо, только спину держал неестественно прямо.
— Хорошо, что это случилось не в начале спектакля, как в позапрошлом году. — Фрау Альтман закрыла чемоданчик и пояснила Энн: — Тогда ставили «Нибелунгов», и Матиас умудрился потянуть спину во второй арии первого акта. Энн, если уж вы его поверенная, вот вам пузырек с мазью, проследите, чтобы этот безалаберный человек его взял и, по возможности, использовал.