Найти, чтобы потерять

Костина Наталья

– М-да… – мямлю я. – Интересно!

– Вас что-то смущает? – вскидывается Ник Ник, у которого нюх на интонацию, как у легавой на затаившуюся дичь.

– Буду откровенен: женщинам обычно дарят несколько другие подарки!

– Лин, детка, – ласково обращается Ник Ник к необычайно красивой молодой особе, представленной мне этим утром, – что бы ты хотела получить в подарок: умную книгу или дорогое украшение?

– Наверное, я бы предпочла книгу, – говорит Лин и загадочно улыбается. – Украшение можно потерять, его могут украсть… А мудрость прочитанной книги остается с тобой навсегда и стоит всех драгоценных камней мира!

«О господи, –

думаю я, – вот это ответ! Достойный не очаровательной леди, но античного философа!» Я изо всех сил стараюсь не таращиться на ту, что предпочитает мудрость денежному эквиваленту, но это мне удается из рук вон плохо. Не потому ли, что тут есть на что посмотреть: безупречный овал лица, ровного тона мраморная кожа, изумительный разрез глаз, изящные движения… и брючный костюм на совершенном теле уж точно сидит не как на Светочке – то есть не как на корове седло!

– Вот поэтому из всех возможных подарков я и выбрал именно книгу! – улыбается Ник Ник, и в нем вдруг тоже проявляется что-то восточное: сейчас он похож на излучающего блаженное сияние мудреца.

«Да это же его будущая невеста! – вдруг догадываюсь я. – Он задумал жениться в шестой раз! И я даже буду способствовать этому явлению! Интересно, он не боится, что опять… что снова?..» Вслух, слава богу, ничего из этого я не озвучиваю.

– Лин – мой секретарь, – веско произносит Николай Николаевич и как-то по-особенному смотрит на меня.

Ладно… хорошо… я все понял! Секретарь – значит, секретарь!

– Она – просто незаменимый секретарь! – добавляет он и улыбается. Девушка тоже улыбается – сдержанно, одними уголками губ, и становится еще неотразимее. Она слегка прикрывает веки, и ее густые, длинные ресницы так и хочется сравнить с крыльями бабочки, хотя у меня теперь совсем иные задачи: я приставлен к автобиографии одного из сильных мира сего, как канцелярская скрепка к магниту. Кроме того, мне не д'oлжно заглядываться на экзотических красавиц, коими я никогда не буду обладать. Хотя бы потому, что не могу предложить им ничего: ни драгоценностей, ни мудрости! Мне не остается ничего другого, как тоже улыбаться, чем я и занимаюсь. Втроем мы излучаем такую приязнь, что раннее августовское утро за окном вправе нам позавидовать.

– Режим дня будет такой… – не спеша информирует босс. – Начинать будем, пожалуй, в девять… Конечно, это поздновато, но я не хочу переутомлять мою девочку. – Он нежно треплет незаменимую секретаршу по лилейной ручке. – Для женской красоты недосып – первый враг! Тем более что нужно успеть сделать гимнастику, потом пробежку, завтрак… Нет, пожалуй, начинать будем в девять двадцать! Иначе никакой пользы ни от спорта, ни от пищеварения!

Я лично хотел бы начинать в десять двадцать, а еще лучше – в одиннадцать, потому что именно в это время я обычно и просыпаюсь. Презрев спорт и правильное пищеварение. Разумеется, это нехорошо и неправильно, но – увы и ах! – я так живу. Или же это не называется полноценной жизнью?

– Итак, решено: в девять двадцать! Завтра у вас еще выходной день, Лев Вадимович. Ну а понедельник, как известно, день тяжелый… и не пропустить ли по этому поводу нам и его тоже? Что говорят о понедельнике китайцы, моя дорогая? – обращается Ник Ник к девушке.

– В Китае о неблагоприятных начинаниях в понедельник ничего не известно, – корректно начинает Лин. – Вы бывали в Китае, Лев Вадимович?

– Да… один раз. Очень красивая страна.

– Удивительная страна! – восклицает Ник Ник. – Обязательно поедем туда… в свадебное

путешествие! Но знаете, что в Китае главное? Чтобы вас не побили метлой! Потому что, если вас побьют метлой, счастья и удачи в этой жизни вам уже не видать никогда!

– Неужели? – искренне удивляюсь я.

– Совершенно верно! – подтверждает Лин. – Такая примета!

– В таком случае я бы вообще запретил употреблять метлы в Китае! – притворно ворчу я, а Лин заливается смехом, словно серебряный колокольчик. – Я не слишком верю в приметы, – неожиданно говорю я, а сам размышляю: не метлой ли шарахнул меня год назад достопочтенный Николай Николаич и не от этого ли развалилась моя столь счастливо начавшаяся личная жизнь?

– А что говорят китайцы о заключении браков? – опрометчиво интересуюсь я, некстати позабыв о правилах хорошего тона, поскольку тут наличествовали жених и невеста, но Лин, кажется, нисколько не смутилась.

– Нехорошо, когда разница между мужем и женой три года или шесть лет. Такие браки недолговечны и даже могут закончиться трагедией, – вежливо информирует она, действительно как вышколенная секретарша, а не как невеста, для которой Ник Ник жертвует немалой толикой своего драгоценного личного времени, собираясь с моей помощью изваять некий приторный свадебный торт.

– Это нам не грозит! – отмахивается патрон. – Хотя стоит задуматься и как следует посчитать… да, посчитать! В Китае слишком много внимания уделяют цифрам! – фыркает он. – Четыре для китайцев – совершенно невозможная примета. Хуже четверки и нет ничего! А вот восьмерка – совсем другое дело. Самая счастливая и желанная цифра! Кстати, я родился восьмого августа. Это значит восьмого ноль восьмого, к тому же еще и в пятьдесят восьмом году!

– Как замечательно! – Лин хлопает в ладоши, радуясь, как маленькая девочка. – Столько восьмерок! Потому и так много успеха!

– Как сказать, как сказать… – скрипит Ник Ник, видимо припомнив всех безвременно почивших жен, даты рождения которых наверняка были далеко не так удачны, – но в моменты заключения предыдущих браков он, вероятно, ничего не знал о коварных китайских знаках! Неожиданно для себя я мысленно желаю Ник Нику всяческого благополучия в новом союзе. Не потому ли, что мне так нравится Лин?

– Удивительно, но в Китае тринадцать и шестьсот шестьдесят шесть – как раз счастливые цифры… даже очень счастливые! – восклицает очаровательная – китаянка? или же она просто похожа на китаянку? – девица. Кстати, откуда Ник Ник ее взял? Неужели Светочка подкинула?

– Да? – Николай Николаич удивлен не меньше моего. – Ну надо же! А у нас тринадцатого числа никакие переговоры не назначают, не говоря уж об американцах – у них в отелях даже тринадцатый этаж всегда отсутствует!

– Как это? – недоумеваю я. – Если у них кругом небоскребы?

– Двенадцатый, а потом сразу четырнадцатый! – пожимает плечами Ник Ник. – Как будто от такого переименования что-то может измениться! – брюзжит он.

– Может, – серьезно кивает Лин. – Очень даже может! Я в это верю. – Девушка грациозно склоняет головку: длинная белая шея словно стебель цветка… Господи, Стасов, опомнись! То у тебя бабочки порхают, то лотосы цветут! Этот цветок уж точно не про тебя! По твою душу наверняка явится Серый Волк… да как ухватит за оба бочка сразу!

– Ладно… – нехотя соглашается тот, что привык везде и всюду быть главным. – Если тебе нравится верить в подобную чепуху, можешь верить! Это никому не мешает… Только не забывай, что тут все-таки не Китай!