Найти и исполнить
Шрифт:
Комнат за дверью оказалось две – это единственное, что успел заметить Стас прежде, чем Катерина втолкнула его в крохотный предбанник. Дверь за спиной захлопнулась, лязгнул замок, Стас услышал чей-то донельзя удивленный голос, но слов не разобрал, да и не до того было. Катерина тащила его дальше, вправо, в дверном проеме появился человек, отступил, пропуская «гостя» вперед и перебросился с Катериной парой слов. Стас услышал только вызванное законным изумлением «кто это?» и еще пару наводящих вопросов об умственных способностях Катерины. Та огрызнулась на ходу и следом за Стасом вошла в комнату, вытащила из-под
Хозяева же напротив – проходить в комнату не торопились, но дверку за собой прикрыли, стали по обе стороны и не сводили со Стаса глаз, и руки держали одинаково – в области брючного ремня за спиной, где надо полагать, у каждого располагалась кобура с оружием. Стас огляделся – комната небольшая, из мебели стол, пара стульев и диван у стены напротив, вместо паркета под ногами обычные облезлые доски, лепнины и прочих изысков не наблюдается, потолок покрыт причудливой формы желтыми пятнами, особенно в углу у окна, завешенного черным одеялом.
Глаза привыкли к полумраку, и теперь Стас рассматривал хозяев. Одежда на них неброская – серая, коричневая, заметно поношенная, но еще крепкая, как и обувь. Оба примерно одного роста, но тот, что справа, покрупнее, рожей пошире и помрачнее напарника, поджарого, но не худого, чем-то неуловимо похожего на таксу-переростка: так же тянет шею и водит носом, точно принюхивается. И оба ведут себя спокойно, не суетятся, не дергаются, с расспросами не лезут, «держат» Стаса, ловят каждое его движение и молчат.
Пауза, пожалуй, что и затянулась, Стас расстегнул шинель и плюхнулся на диван, оказавшись точно напротив Катерины, ухмыльнулся, глядя не нее. А та и бровью не повела, открыла сумку и заглянула в нее с таким видом, точно пудреницу искала, потом проговорила:
– Этот человек останется здесь, пока не придет пора использовать его. Он знает достаточно, чтобы быть нам полезным.
Поднялась, не выпуская из рук сумку, шагнула к двери:
– Пойдем. А ты, Вася, тут пока побудь. Можно не обыскивать, у него ничего при себе нет, я проверила.
От Стаса не укрылась короткая, еле заметная ухмылка на лице широкомордого Васи, он отошел от двери и пропустил Катерину и напарника в коридор, сел на освободившийся стул. Стас глянул на «сторожа», зевнул и принялся изучать орнамент на изрядно потертых зеленых с золотыми вензелями обоях, помнивших, судя по их виду, еще времена царя-батюшки, а сам краешком глаза «держал» Васю с абсолютно рязанской физиономией и короткими пальцами, сжимавшими рукоятку невзначай появившегося на коленях пистолета. Вася, Катя, Коля или как там второго кличут – чисто пионерский отряд, а не разведывательно-диверсионная группа, как она их всех недавно отрекомендовала. Может, врет Катерина? Хотя если вспомнить, как они сюда добирались…
Стас отвернулся, но на черное одеяло смотреть было неинтересно, из коридора не доносилось ни звука, зато за стеной из «тарелки» репродуктора один за другим неслись торжественные и бравурные марши, точно другой музыки в закромах радиостанции и не существовало. Но нет – их череду сменила песня, знакомая, про руки-крылья и пламенный мотор, но странная какая-то, в новом исполнении или… Или это очередной марш, только нацистский, он же «Хорст Бессель»,
Die StrassefreiDen braunen Bataillonen,
Die StrassefreiDem Sturmabteilungsmann!
Esschau’naufs Hakenkreuz
Voll Hoffnungschon Millionen
Der Tag fur Freiheit und fur Brotbricht an. [1]
«Ничего себе», – пронеслось в голове, «Вася» сидел с прежней непробиваемой рожей, и было непонятно, слышит он песню или нет. Но та заглохла после второго куплета, в эфире образовалась кратковременная тишина, прерванная на этот раз чем-то классическим, в исполнении солидного оперного баса.
1
На шум в коридоре «Вася» не отреагировал, так и сидел, не сводя со Стаса глаз, но поднялся сразу, как только Катерина оказалась в комнате. Второй, таксообразный, остался в коридоре и одевался на ходу, торопливо застегивал пуговицы великоватого для него темного пальто, одновременно поглядывая на «гостя» с некоторым удивлением и даже любопытством. Интересно, как она ему все преподнесла? Про ядерное оружие рассказала или мобильник предъявила? Но видно, что убедила, больно уж рожа у «товарища» воодушевленная.
– Мы уходим. – «Вася» кивнул едва заметно, Катерина глянула на Стаса и отвела взгляд, продолжая распоряжаться:
– Останешься здесь. Повторяю – с ним ничего не должно случиться, он важен для нас… – она осеклась и вышла из комнаты, Стас услышал, как хлопнула входная дверь, негромко лязгнул замок. «Вася» выглянул из коридора и тут же пропал, прикрыл за собой дверь, но можно не сомневаться, что если не в коридоре сидит, то в комнате напротив обосновался, держа всю квартиру под контролем. Хотя отсюда и бежать-то некуда, если только спрыгнуть с шестого этажа.
Стас подошел к окну, отодвинул край тяжелого пыльного одеяла, посмотрел вниз и по сторонам. Вид открылся на загляденье – на площадь, расчерченную квадратами, с высоты напоминавшими дома, на сами здания, на кусочек пруда, покрытого тонким льдом, на усыпанные желтыми листьями дорожки бульвара, на зенитку за деревьями, на крыши зданий. Дальше вроде Лубянка, еще без громады Детского мира, крыша Большого театра и рядом с ним череда высоких старых зданий. Отсюда даже кремлевские башни видны, правда, нечетко, точно в дымке или в тумане, и звезды куда-то подевались. Может, сняли их, как кресты на куполах, или закрыли чем, чтобы не светились те в темноте, не приманивали немцев, как давеча командир на мосту выразился, костеря своих бойцов по матери…