Найти и обезвредить
Шрифт:
— От тебе и охвицер. Хто по кресты, а ты, стало, в кусты.
Подавив вспыхнувшую было обиду на старика, я закричал, стараясь пересилить и здешние, и наружные шумы:
— Граждане! Советское командование приняло решение эвакуировать все гражданское население на Большую землю, в Геленджик.
В подвале поднялся гвалт.
— Тихо! — перекричал я начавшийся шум. — Кто тут у вас может быть за старшего.
— Кузьмич!
— Конечно, Кузьмич!
— Правильно. Василь Кузьмич!
— Тихо! Уже слышу! Кто тут Василий Кузьмич? Подай голос!
— Не дери
На всякий случай я опять прикрикнул:
— Тихо! Я пойду по другим подвалам и убежищам. Может, кто подскажет, где еще есть люди? А вы, Василий Кузьмич, постарайтесь подтянуть поближе к дверям мамаш с детьми и раненых. Барахла лишнего не брать. К вечеру приготовиться. Сам приду или пришлю кого. Будем выводить на берег и грузить на корабли. Ночью вывозить будем.
…Разыскал я в тот день еще три таких подвала, набитых людьми. По-всякому приходилось разговаривать. И длилась эта кропотливая работа почти неделю. Жителей малыми группами под непрекращающимся обстрелом бойцы и офицеры доставляли к берегу, где удалось найти и кое-как оборудовать укрытие. Оттуда их партиями выводили на причал, затем на судах отправляли на Большую землю.
А с тем крупнокостным дедуней, Василием Кузьмичом, довелось-таки мне еще встречаться. Старик оказался довольно оборотистым и толковым организатором. Выполнив миссию, разыскал меня, потребовал:
— Ты слышь, литинант, чи как там теперь вас величают… Приказ твой, значица, сполнил. Усех доставил и с рук на руки сдал. А теперь определи ты меня к партизанам, литинант. Не уйду я отседа, пока фашиста не вычистим. Не определишь — сам буду партизанить. Земля-то наша, дедовская. Никак нельзя, чтоб поганили ее чужаки-то.
Уговаривать нас долго не пришлось. Благо тут же оказался командир группы партизанских отрядов Петр Иванович Васев. Он черкнул несколько слов на блокнотном листике и направил старика в отряд «Норд-ост».
Другой раз столкнулся я со стариком-партизаном, когда наша группа под командованием Петра Жадченко получила задачу пройти в тылы противника, добраться до Южной Озерейки, связаться с высаженными туда и попавшими в окружение десантниками и вывести их на Мысхако. Если даже в обстановке спокойной, устоявшейся обороны это была непростая задача, то в условиях, когда гитлеровцы почти непрерывно атаковали наши позиции, пытаясь сбросить куниковцев в море, сложность ее возрастала стократ. Немало смекалки, смелости, отваги и находчивости проявили бойцы нашей группы, в состав которой входили моряки, партизаны и чекисты. Особую услугу оказал и нам, и окруженным Василий Кузьмич. В конечном счете задачу мы выполнили и вывели десантников на Малую землю.
Довелось мне видеть Василия Кузьмича и в горячем деле, когда Васев включил Лапина, Леонова, Жадченко и меня в боевую группу партизанского отряда «Норд-ост». Перед группой была поставлена задача разгромить комендатуру и склад гитлеровцев в Нижнебаканской, захватить и доставить к нашим старосту-предателя, который, по поступившим от разведчиков и жителей сведениям,
…В другом подвале нахожу пять или шесть женщин и десятка полтора малышей — от грудных до школьников. Эти молодые женщины и девушки собирали осиротевших детей и прятали в подвале, кое-как подкармливая и согревая их. Только двое были со своими детьми — кормящая мама и другая — с мальчишкой лет восьми. Остальные все работницы молодежного виноградарского звена совхоза «Мысхако» и действовали под руководством звеньевой Оли.
Я растолковал взрослым, как бросками переводить группками детей, и для наглядности провел первую группу смешливой Нюси до накопителя, потом вернулся опять в подвал и, следя за паузами в огневых шквалах, стал посылать остальные группы. Удивительно смелыми оказались эти девчата. Ольга отвела свою группу, оставила на попечении Нюси и под ожесточенным огнем вернулась за следующей группой. Я наказал ей отвести этих детей и не возвращаться. Тогда примчалась Нюся. Подхватила еще одну группу и, подбадривая, что-то выкрикивая и смеясь, ринулась с малышами в грохочущий ад.
Я думал их пристроить на нашем эвакопункте. Уж больно толковые помощницы. Но когда я туда добрался уже ночью, девчат там не было. Кинулся было искать их, но Пономарев остановил меня:
— Девчат ищешь? Поздно. Уже расхватали их в санчасти. Вызвались сами. Даже не вызвались, а потребовали оставить здесь.
А было и так. Бегал я по подвалам, развалинам и убежищам в поисках населения и вражеских лазутчиков. В одной полуразбитой летней кухоньке нашел семью: старик со старухой и мальчишка лет двенадцати. Сказал, чтоб собирались, а они ни в какую.
— Да кому мы там нужны? — безнадежно отмахнулась старуха. — Старик совсем никудышный, почти не встает с топчана, а мне его оставлять ни к чему. Жизнь вместе прожили и помирать вместе будем. Ваську б вы забрали, дак и он очень уж нужен тут. Нет, нет, не нам. Добытчик он главный для детей. Тут дальше котельная разбитая, а в ее подвалах, должно, душ двадцать детей, да с ними мамаши и двое раненых красноармейцев. Да и дети есть которые покалеченные. Есть-то надо, а нечего. Вот Васька и шастает по разбитым хатам, где что из еды добудет, все туда детишкам тащит.
Я взял Васю в проводники и отправился в котельную. По дороге что-то меня встревожило.
— Слушай, Василий, а что за красноармейцы там в подвале?
— Да раненые. Один старшина — нога вся забинтованная, но ходит сам, а другой рядовой — рука забинтованная и подвязанная.
— И давно они?
— Да уже дня три…
В уме у меня шевельнулось подозрение, а потом и тревога. Как раз поблизости рванула мина, мы шлепнулись на землю, над головами с визгом пронеслись осколки.
— Знаешь что, Василий, — притянул я парнишку к себе. — Давай-ка вернемся к твоим старикам. Мне тут надо забежать в одно место, а ты меня подождешь. Только никуда, понимаешь? Никуда не выходи от стариков. Жди меня. Понял?