Найти и обезвредить
Шрифт:
Партизаны решили атаковать противника, опрокинуть и рассеять. Расчет строился на внезапности атаки, на эффекте окружения и, конечно же, превосходстве боевого духа, ярости и свирепой ненависти партизан к захватчикам.
Под покровом предрассветного сумрака командир отряда «За Родину» А. А. Коновалов повел своих партизан в обход противника. Лапин попросил у Попова еще четырех партизан и повел их в обход с другой стороны. Попов развернул свой отряд в цепь по склону и приказал изготовиться к атаке.
Со склонов мы уже хорошо просматривали расположение противника.
От вершины Сахарной Головы до Кабардинки заря высветила небо, когда с противоположного склона резанула по вражескому лагерю пулеметная очередь. Это был сигнал. Пулеметчик Зелинский начал бить по заметавшимся гитлеровцам, не давая им вырваться из огневого кольца в середине каре.
Группа Коновалова на той стороне, сосредоточив огонь, успешно и быстро подавила пулеметный расчет восточного дозора и, выведя из строя стрелков в прилегающей траншее, перешла в атаку. Партизаны высыпали из леса и помчались вниз по склону, ведя огонь на ходу. Лапин пока не обнаруживал себя. Западный дозор противника поливал нас пулеметным огнем, частый огонь вели стрелки из траншей. Зелинский передал пулемет партизану, а сам, зарядив гранату, пополз, укрываясь в глубокой промоине, к вражескому пулемету. Тем временем заговорил молчавший второй вражеский пулемет, потом еще один застучал с бронетранспортера, а следом на дне ущелья полыхнули всполохи выстрелов, и в нашем расположении шмякнулись, треснули и сыпанули визгливыми осколками пятидесятимиллиметровые мины. Закричали раненые. Стало как-то не по себе.
Командовавший отрядом «Норд-оста» комиссар Иван Попов, срывая голос, кричал:
— Партизаны! Стоять! Держать! Бей гадов, ребята! Глуши пулеметчиков!
Под огневым прикрытием из траншей полезли фашисты и короткими бросками стали приближаться к нашей жиденькой цепи. Врагов было более двух десятков, а наших пятнадцать человек, из них уже двое погибло.
Сквозь каменные брызги и фонтанчики пыли, взбиваемые пулями, я увидел, что бойцы Коновалова уже ведут бой в расположении врага, но пулеметы боковых дозоров продолжают поливать нас свинцом, и все еще хряскают мины.
Зелинский медленно подползал к вражескому пулемету, сжимая в откинутой для броска правой руке гранату.
Тем временем атаковавшие нас гитлеровцы поползли в стороны, охватывая нашу позицию с флангов. Момент был критический… И тут с северо-запада во фланг фашистам ударили автоматные очереди. Несколько солдат упало, остальные залегли, пытаясь понять, откуда их атаковали. На западном склоне хлопнул взрыв гранаты и немецкий пулемет смолк — Зелинский таки добрался до него. В ту же минуту слева от нас раздались крики «ура!», «вперед!» и из подлеска на фашистов бросилась горстка партизан, впереди которых, прихрамывая — он был ранен в ногу в предыдущем бою на Колдуне, мчался Иван Лапин.
С криком «Вперед, ребята! За Родину!» вскочил Попов, и мы помчались на
В общем порыве наша группа скатилась в щель и атаковала с тыла вражеских солдат, отбивавших натиск группы Коновалова. Теперь враги, атакованные со всех сторон, стали поспешно отходить под прикрытием бронетранспортеров. Тем временем Лапин с двумя партизанами прорвался в расположение противника и забросал гранатами минометный расчет, выведя его из строя. Кто-то сумел подобраться к бронетранспортеру и подорвать его противотанковой гранатой.
Фашисты не выдержали и поспешно стали отходить по щели вниз, к Новороссийску. Мы подгоняли их огнем, осторожно продвигаясь за отступающими. Удачно расположив за скалой пулемет, гитлеровцы прикрыли дальнейший отход и сумели оторваться от нас, уйти в город.
Командиры собрали бойцов, подобрали своих раненых и погибших, сосчитали убитых врагов — их оказалось более двух десятков, прихватили трофеи и повели группу на Малую землю. Коварный замысел врага удалось сорвать.
Однако встретили нас довольно сурово: победители-то победители, но приказ все-таки был нарушен. А вольности с выполнением приказов на Малой земле пресекались решительно.
Выслушав доклад Попова, обычно сдержанный Васев помрачнел, спросил сурово и недружелюбно:
— Почему нарушили приказ?
Попов молча вытянулся, сердито сверкнул темно-карими, почти черными глазами. Лапин решительно шагнул вперед:
— Товарищ Васев, разрешите доложить?
Васев кивком разрешил.
— Если бы атаковали не мы, а фашисты, наша оборона на том участке была бы прорвана, и противник проник бы в наши тылы.
Васев чуть наклонил голову:
— Полагаю, это будет учтено командованием. Но приказ есть приказ. Его надо выполнять.
— Товарищ Васев, — голос Лапина чуть дрогнул от волнения. — Языка мы добудем. Нынче же ночью.
— Добро. Это мы обсудим особо. А сейчас бойцов накормить… по возможности. И отдыхать.
— По возможности, — тихо добавил Попов.
Улыбка чуть тронула губы Васева, лицо посветлело.
— Вот именно: и отдыхать по возможности. — И не удержался, добавил: — А здорово вы все-таки хряснули фрицев! Что ни говори, а молодцы!
И добавил просто, приветливо:
— Садитесь, товарищи. Закуривайте. У кого, конечно, есть.
В землянке стало шумно, дымно, раскованно. Пошли рассказы о подробностях боя, шутки, подтрунивания друг над другом, смех. Тут же предлагались варианты поимки языка.
Для захвата языка Лапин лично отобрал наиболее отчаянных разведчиков. Во главе групп прикрытия и обеспечения поставил опытных чекистов. Сам возглавил группу захвата. Во вражеский тыл отправились уже разведанным путем. Вражеского мотоциклиста захватили на шоссе под Станичкой. Язык оказался офицером связи. В его планшете были оперативные приказы командирам гитлеровских частей, атакующих плацдарм, по перегруппировке сил. Сам фельдфебель Шлихт тоже дал ценные сведения о своих штабах, численности и расположении частей.