Найти себя
Шрифт:
– Что это?
– спросил он удивленно.
– Я думал, ты мне подскажешь, - ответил Сугис.
– Ничего подобного в жизни не видел, - произнес озадаченный Мук, - Слушай друг, а ведь судя по тому, что я сейчас вижу, про трех орков на своем счету он точно не соврал. Очень опасный парень. Ты вообще ему доверяешь? Где ты его нашел?
– Ну, в общем-то, нашел вот, - помрачнел владелец цирка и спохватился: - Ты это, забудь все, о чем мы тут сейчас говорили, друг. Совсем забудь.
Сугис встряхнул головой, гоня прочь воспоминания и свои сомнения.
Он поднялся, прошелся по манежу и погладил тяжелый бархатный форганг.
Обычно Сугис беседовал с Норрисом в своем фургоне-кабинете, где на полке стоял кубок его славы и где он чувствовал себя полноправным уверенным хозяином. Но несколько раз он заглядывал в фургон, где обитали Мона и Чак, чтобы посмотреть, как там дочь и опять же поговорить с Норрисом. Он даже и не заметил, в какой момент молодые обзавелись собственным фургоном. Кого и куда для этого пришлось переселить, Сугис не знал, но сделать это можно было только с общего одобрения всей труппы, а значит, цирковые артисты не возражали. Ну, а коли так то и я не буду против, определился Сугис.
Внутри жилища на колесах негромко тренькала гитара и тотчас же смолкла, как только Сугис вошел внутрь. Чак аккуратно убрал музыкальный инструмент в сторону и жестом пригласил за крохотный столик. Несмотря на то, что фургон находился в их личном пользовании, он был забит цирковым реквизитом до самого потолка. Расчищенного места едва хватало на стол с табуретом и узкой лежанки. Глядя на эту лежанку Сугису невольно попытался представить, как же они спят на ней, друг на друге что ли? Но тут же отмахнулся от неуместных мыслей.
– Завтра выезжаем, - объявил он, хотя это ни для кого не было новостью, и грузно умостился на табурет.
Чак согласно кивнул головой, а Мона поставила на стол кружку.
– Отец, выпьешь чего-нибудь?
– Пива у вас конечно нет? Ну, в общем-то, тогда ничего не буду. Спасибо, дочка. Хотел еще раз поговорит с тобой, Чак, по поводу участия в борцовских состязаниях.
Сомов снова молча кивнул головой. Этот разговор у них повторялся время от времени с неизменным итогом. Сугис хотел повторить в Маркатане постановку с неизвестным благородным борцом и Чаком Норрисом в главной роли. Виктор же наотрез отказывался бороться ни в главной роли, ни в какой другой. Оба каждый раз оставались при своем мнении.
– Ну, ты пойми, Чак, ты же идеально для этого подходишь. Почти никто в твои победы не верит, ставить как всегда будут против, а значит и деньги по выигрышам не придется возвращать. Почти каждая ставка прямиком пойдет в наш карман.
– А чем Мясник вас не устраивает в роли неизвестного? Тотализатор же в ваших руках, господин Сугис. Меняйте ставки, исходите из количества поставленных денег на соперников, подстраивайте нужную победу. Не мне вас этому учить.
– Ну, в общем-то, да, но ведь какая разница в прибыли.
– Убийца орков?
– Виктор улыбнулся, - Ничего не скажешь. Круто.
– Круто или полого не знаю. Знаю только, что без тебя заработки совсем не те будут. Ты глянь на Мука, ну кто на его рожу то позарится? А ты ведь у нас красавчик. Девкам ты нравишься, они ведь только на тебя и прибегут посмотреть.
– Папа!
Владелец цирка прервался и недовольно посмотрел на негодующую дочь, которая некстати вмешалась в деловой мужской разговор. Впрочем, ее можно понять, тут же смягчился Сугис, любит она Чака без памяти и держится за него двумя руками, а то, что ревнивая так это вся в мать покойницу. Пусть покоятся нетронутыми ее кости. Старый борец вздохнул, мать Моны тоже была гимнасткой и разбилась пятнадцать лет тому назад. Он еще раз шумно вздохнул и уже совсем обреченно спросил:
– Ну, так что, Чак?
– Нет, господин Сугис. Мне хватает забот с музыкантами и освещением. А заработки не упадут, не волнуйтесь. Как планировали, поставим семь или даже восемь рядов лавок, поднимем цены на билеты. Прибыль будет хорошая. Ну и обязательно поищите неизвестного благородного среди своих знакомых борцов в Маркатане. Согласен я с вами в том, что это роль не для Мука. А Убийцу орков лучше использовать против любителей побороться из публики.
Понимая, что уговорить Норриса и в этот раз не удастся, Сугис поднялся из-за стола. Хотел было спросить дочь, не обижает ли ее Чак. Потом увидел, как она прижимается к своему любому, обвив руками его шею и положив голову на плечо и промолчал. Что тут спрашивать и так все ясно.
– Ну, в общем, пойду я тогда.
Сугис вышел из фургона. Ночь была теплая. Небо звездное. Где-то в темноте носились и коротко посвистывали летучие мыши. Послышалась тихая возня в фургоне, смех Моны, а затем вновь заиграла гитара и глухой хриплый голос запел:
– Здесь лапы у елей дрожат на ветру, здесь птицы щебечут тревожно...
Надеюсь, девочка у тебя с ним все будет хорошо, подумал Сугис, прогоняя смутное предчувствие беды, появившееся у него в последнее время. Владелец цирка втянул голову в плечи и зашагал к себе.
Маркатан. Самый огромный город Останда. Еще не доехав до столицы по всем приметам, было заметно, что они приближаются к чему-то грандиозному. Грунтовые дороги сменились каменными, о чем известил грохот окованных колес по булыжникам. Сами дороги расширились до двух полос и наполнились многочисленным транспортом: разнообразными фургонами, перегруженными крестьянскими телегами, омнибусами на конной тяге в окнах которых виднелись затылки пассажиров. И с каждым километром дороги становились все оживленнее. Они пересекли железную полосу и пока окончательно от нее не отдалились, успели несколько раз полюбоваться, как по ней прокатились парки - гигантские паровозы, тянущие за собой вереницы вагонов и оставляющие после себя длинный шлейф черного плотного дыма. Виктор смотрел на паровозы с особым чувством - в нем проснулась не только ностальгия по технике, но он еще и не забыл насколько комфортно парки устроены внутри, если конечно ты достаточно обеспечен, чтобы ехать первым классом на нижнем этаже.