Назад дороги нет
Шрифт:
– Зачем нам что-то задумывать? – сдавленно еле проговорил Оливер, в глазах у него потемнело: «ещё немного и случится приступ».
– Чтобы помочь своему дружку.
– Никакой он нам не друг! – быстро выпалил Ник. Он готов был сказать всё, что угодно лишь бы спасти друга. Ник боялся, что Том действительно задушит его, а вслед за ним Шкаф задушит его самого. Том обернулся на мальчишку и даже выпустил из своей хватки шею Оливера.
– Он слабак, – прерывисто дыша, начал Оливер, – нам нужно было сразу быть на вашей стороне. – Внутри у него все клокотало от злости и неприязни
Лица Тома и Шкаф удивленно вытянулись, приобретая невероятно комические выражения, они шокировано покосились друг на друга.
– Опа! Как мы заговорили! – воскликнул Шкаф, его маленькие черные глазки загорелась от восторга, а рот растянулся в довольной улыбке.
Донован быстро глянул на друга и презрительно скривился.
– Я думаю они хотят нас наебать! – сказал он Тому, затем подошел вплотную к Нику и Оливеру, пронизывающе осмотрел каждого из них и нахмурился. – Или я ошибаюсь, уроды?
Его ледяные глаза словно прожигали дыры в мальчиках. Всем своим видом он напоминал хищное животное, готовящиеся к атаке, и мог кого угодно напугать, но Оливер сохранял невозмутимое выражение лица, ничем не выдавая свой испуг перед Донованом.
– Теперь мы всегда будем на вашей стороне, – тихо сказал он.
Ник согласно затряс вихрастой головой, его пухлые щеки все еще имели розовый оттенок, однако лицо приобрело самое честное выражение, на которое только был способен мальчик, и которому невозможно было не поверить.
Том некоторое время помолчал, слегка подозрительным взглядом, рассматривая мальчишек, после чего кивнул и открыл рот, желая им что-то ответить, но тут Донован потянулся к нему, слегка толкнул его ладонью в плечо.
– Неужели ты решил так просто поверить бреду, которые несут эти мерзкие крысеныши? – спросил его Донован разочарованным тоном. – Я готов руку на отсечение дать, что они что-то задумали вместе с Чудилой, и сейчас пытаются запудрить нам мозги.
Том взглянул на него и нахмурил брови, а Оливер резко напрягся, понимая, что, если у Донована получится переубедить друзей, весь их план пойдет коту под хвост и нужно будет срочно придумывать новый, а у них на это даже времени не осталось! «Какого хрена этот патлатый козел такой умный?» – раздраженно подумал мальчик. Он видел, как Донован пристально сверлил Тома взглядом, словно желал убедить его одной силой мысли в своей правоте, Шкаф открыл рот, переводя непонимающий взгляд с одного приятеля на другого, а сам Том слегка нахмурил брови и что-то обдумывал.
«Пожалуйста… – мысленно взмолился Оливер, скрестив за спиной пальцы. – Пусть этот мудак поверит нам».
Вдруг Том звонко хлопнул в ладони, вскочил на ноги и мерзко ухмыльнулся. Его водянистые глазки нетерпеливо загорелись, когда он уставился на мальчишек.
– Тогда присягните мне на верность!
Оливер и Ник растерянно и как-то удивленно переглянулись, на их лицах застыл немой вопрос: «Что он, блядь, такое городит?»
– Если хотите, чтоб я вам поверил, присягните мне на верность… – медленно, с расстановкой заговорил он. – Вставайте на колени и целуйте
Шкаф, поглядев на Тома, согласно закивал головой, как тупой болванчик, ткнул в Оливер и Ника жирным пальцем и громко пробасил:
– Что? Не хотите полудурки?
И тут Оливер, даже не раздумывая толком, сделал то, чего, как он надеялся, ему больше никогда не придется выполнять. Сгорая от стыда и унижения, под многочисленными взглядами других ребят, он опустился на колени перед шайкой уродов, понурил голову, стараясь ни на кого из них не смотреть, боясь увидеть насмешки и презрение.
«Вы еще поплатитесь за это, – мрачно подумал мальчик. — Мы уничтожим вас!».
Ник вытаращил глаза, пораженный поступком лучшего друга. Понимая, что и от него этого тоже ждут, мальчик неловко встал на колени и, стараясь не морщиться от брезгливости, схватил руку Тома и поцеловал его ладонь. Донован же, который явно не ожидал ничего подобного от мальчишек, изумленно открыл рот, глаза его округлились и напоминали два огромных блюдца.
Наконец, после нескольких минут, тянувшихся как целая вечность, в ходе которых все просто пялились на Оливера и Ника, с чувством непередаваемого восторга Донован изрек:
– Замечательно!
И громко захохотал, всем своим видом, давая понять, что он такого унижения мальчишек, теперь никогда не забудет и не раз еще им его припомнит.
Тем временем Тео, который даже не подозревал какому испытанию подверглись его новые друзья, ждал наступление ночи. Он все не мог отделаться от волнения и то и дело прокручивал в голове их план, желая, чтобы как можно скорее наступил завтрашний день, и он смог отомстить командирам и обезопасить Габби от их посягательств.
Тео потер щеку и засунул озябшие от холода ладони в рваные карманы брюк. Уже давно стемнело, но сколько сейчас было времени мальчик не знал. Тео никогда не любил осень, даже несмотря на то, что родился в ноябре. Осень его угнетала, угнетали постоянные дожди и мерзкая слякоть, угнетал холод, который так быстро сменил собою тепло, недовольные лица учителей, которые всегда что-то требовали и любили поорать, если их требования не выполняли, а теперь еще осенью убили его отца. Мальчик хмуро вздохнул и пнул носком ботинка прикроватную тумбочку. Ему невыносимо сильно захотелось покурить и хотя бы немного расслабиться.
«А когда мы наконец разберемся с ними, можно будет начать планировать побег, – принялся размышлять мальчик. – До него конечно еще очень много времени, но чем скорее мы его придумаем, тем больше будет и обходных вариантов на всякий случай».
О том, чем они будут заниматься после побега, Тео старался не думать, решив оставить это на потом. Главным для мальчика было сбежать, а после узнать имя убийцы отца и понять зачем он заказал его двум наемникам, хоть Тео и не представлял, как сможет это сделать, но знал, что все равно не отступит и приложит к достижению данной цели все свои усилия.