Назад дороги нет
Шрифт:
– Поцелуй меня! – словно со стороны, сквозь звон в ушах, доносились до Тео слова вонючего ублюдка. Том рывком поднял Габби с земли, снова притягивая к себе, впился в нее прожигающим взглядом.
– Том, пожалуйста, не надо! – умоляюще воскликнула Джейн. Она хотела кинуться к нему, помочь Габби вырваться из рук пацана, но Донован перегородил ей путь, схватил девчонку и прижал спиной к себе, не давая пошевелиться. Джейн яростно задергалась, пнула его ногой, но безрезультатно. Донован только сильнее прижал Джейн, обхватив ее рукой за шею, что-то тихо ей шепнул, от чего она сразу замерла, кидая полные ненависти взгляды на Тома.
– Блядь, я сказал поцелуй меня сейчас же! – не вытерпев,
Тео в эту минуту возненавидел самого себя, ведь он, как и остальные, просто сидел и наблюдал. Он словно разделился на две половины, которые сразу же начали сражаться внутри мальчика. Одна – яростно твердила, что нужно плюнуть на все, кинуться к Тому, спасти сестренку из его хватки, и после немедленно разобраться с говнюком. Другая, хладнокровная часть, утверждала, что так он только все испортит, нужно перетерпеть, подождать совсем немного, а когда он загонит Тома в ловушку, то здорово над ним поиздевается. А после, не раздумывая, убьет. Но только как ему держаться в стороне и дальше, когда мерзкий сукин сын на его глазах пожирает лицо его сестренки?
Терпение Тео достигло точки кипения, он больше не мог просто смотреть на это омерзительное зрелище, вскочил и уже было хотел кинуться на Тома, но тут помощь пришла откуда он ее совсем не ждал.
– Что здесь происходит?! – возмущенно воскликнула вышедшая из приюта миссис Дженкинсон. Лицо ее покрылось красными пятнами злости, она быстро спустилась по ступенькам, размахивая зажатой в руке газетой, проскочила мимо Тео, даже не заметив его, подлетела к Тому, и ударила пацана газетой по плечу.
– Ну-ка, отпусти ее! – грозно крикнула женщина, после чего кинула строгий взгляд Донована. – И ты тоже! Что вы вообще о себе возомнили, наглые мальчишки?
Том и Донован покосились друг на друга и нехотя выпустили Габби и Джейн из своих рук. На лицах обоих пацанов застыли недовольные гримасы. Габби, как только она освободилась, всхлипнула и бросилась в объятия Джейн, которая тут же ее обняла, начала нежно поглаживать по голове и что-то тихонько зашептала.
Миссис Дженкинсон поглядела на девочек с неким сочувствием, затем повернулась и пристально глянула на наглые рожи Тома, Донована и Шкафа.
– А ну, вы трое, пошли за мной! – рассерженным тоном сказала им миссис Дженкинсон. – У меня для вас есть работа. Мистер Киллиган как раз говорил, что нужно разгрести навоз!
Она повелительно взмахнула рукой, и двинулась в сторону сарайчика. Понимая, что выбора у них нет, пацаны поплелись за ней, но Том успел обернуться и послал смотревшим ему вслед Габби и Джейн гадкую ухмылку, от чего девочки неуютно поежились.
Только после того, как трое ублюдков скрылись из виду, Тео смог немного выдохнуть. Он все так же стоял у лавочки, не осознавая этого, сжимал ладони
С болью в сердце мальчик отметил, что Габби выглядела невероятно несчастной и такой покинутой, словно она до конца не понимала, что только что с ней произошло, но отчаянно боялась повторения. Тео не мог спокойно видеть ее в таком состоянии. Он не хотел этого признавать, но отчетливо понимал: именно он виноват во всем случившемся. На его совести новая травма его маленькой сестренки. «Если бы я тогда, еще в самый первый день, не врезал Тому в коридоре, а просто промолчал, то этого ничего бы не было. Я виноват в этом».
Тео вдруг стало безумно стыдно смотреть на сестру. Он не мог не думать о том, что и она винит его в случившемся. Ему казалось, что сейчас в ее темных глазах стоял укор, она словно спрашивала его: «Как ты мог допустить такое? Что же ты за брат?».
Мальчик не мог этого вынести, он отвернулся и резко побежал, даже не зная куда, промчался мимо пруда, возле которого на пожухлой траве сидели две девочки, проводившие его испуганными взглядами, и скрылся за деревьями. Тео бежал, не разбирая дороги, ничего не замечая вокруг, и потому зацепился ногой за старую корягу, споткнулся, замахал руками, теряя равновесие и упал прямо на живот. Злые слезы градом покатились по лицу мальчика. В этот момент, он ненавидел всех и каждого, ненавидел этих ублюдочных командиров, мерзкого жирдяя Сэма, ненавидел Тайлера, привезшего их с Габби в этот дерьмовый приют, свою жизнь, окончательно разрушенную за несколько дней, и больше всего на свете он ненавидел самого себя.
«Какой же я бесполезный кусок дерьма! – с отвращением подумал Тео. – Ненавижу!».
Он вскочил, глотая соленые слезы, сорвал с лица повязку и начал яростно колотить кулаками первое попавшееся на глаза дерево. Он бил со всей дури, разбивая все костяшки в кровь, и сдавленно кричал, не беспокоясь, что его кто-то услышит: «Ненавижу! Ненавижу эту гребаную жизнь! Я убью нахуй этого ублюдка Тома! Убью его и его тупых дружков! Они больше и пальцем не тронут Габби! Никто не смеет ее касаться! Никто!».
Тео и сам не знал сколько времени прошло, прежде чем он выдохся и сел под деревом, уронив голову на ладони. Он уже не плакал, он просто не знал, куда себя деть и что делать со всей этой болью, поэтому просто сидел и бормотал: «Блядь! Я во всем виноват! Теперь по моей вине и Габби в опасности».
Он так бы, наверное, и сидел здесь, не желая возвращаться назад, чтобы снова не увидеть несчастное личико Габби, или, что намного хуже, обвинение в ее глазах, направленное на него, но вдруг совсем рядом раздалось тихое покашливание. Тео вздрогнул от неожиданности, поднял раскрасневшееся от слёз лицо и увидел перед собой встревоженную Джейн. Он медленно моргнул, пристально смотря на девчонку, и у него возникло ощущение, что его как будто выдернули из сна в жестокую реальность.