Назад к жизни
Шрифт:
О, Мишо, как это знакомо! Оказывается, мучилась не я одна! И Анжелика, будь она даже трижды мразью, первая учуяла это, каким-то звериным инстинктом учуяла нашу полную совместимость, давя на меня, злословя, стараясь не дать нам приблизиться друг ко другу и в той жизни и в этой.
— Но… ты все-таки полюбил меня?
— Да. Это произошло не сразу, я даже не знаю, когда точно. Но полюбил. Думаю, это случилось, когда я был в Болгарии. Когда помогал отцу, а сам постоянно думал о тебе. Все время представлял тебя в нашем саду, в нашем доме. Одергивал себя, ругал, ведь я намного старше тебя,
— Конечно, — ответила просто и коротко, не раздумывая ни секунды.
Внезапное головокружение, заставило меня положить голову на сильное плечо. Что-то темное, страшное, холодное коснулось моей души. Но Мишо, почувствовав мое состояние, сильнее прижал меня к себе, ограждая от страхов, защищая, оберегая. И зло, дохнув льдом последний раз, ушло. Ушло навсегда, забрав с собой образы, предчувствия и злые сны.
18
2014 год
Громкий, надрывный крик гларуса ворвался в мой сон, заставив открыть глаза. Солнце клонилось к закату, и тень от пляжного зонтика становилась длиннее, уже полностью закрывая мое тело от палящих лучей.
— Проснулась, родная? — Мишо поднял голову от книги.
— Долго я спала?
— Нет, счастье мое, пол часа, не больше. Не волнуйся, я присмотрел за Агатой. Она вон, в луже.
— Ох, Мишо, спасибо, — я потянулась, как довольная кошка, с любовью и нежностью глядя на загорелого, красивого мужа. Снова залюбовалась им, словно и не было этих прошедших 12 лет. Мишо захлопнул книгу и нежно погладил меня по спине. По телу сразу побежали мурашки удовольствия.
— Скоро ужин, родная.
— Угу, — я довольно мурлыкнула под его рукой, — я голодная как сотня китайцев после рабочей смены.
— Хорошо, что мы выбрались в Грецию, — заметил он. — А то все Родопи и Родопи.
— Тебе надоели горы, любимый? — я краем глаза наблюдала за нашей шестилетней дочерью, плескавшейся в почти горячей морской воде у самого берега.
— Нет, я думал они тебе надоели, — фыркнул он, разминая мои плечи и шею.
Я громко рассмеялась, откидываясь спиной на грудь мужа.
— Мишо, я люблю наш дом, я люблю нашу страну, и я люблю Родопи! В Греции я хотела попасть на единственный пляж, про который тебе рассказывала. И уже хочу домой, к маме и папе.
— Помню, помню. Завтра поедем, не волнуйся.
Он помолчал.
— Солнце мое, — видно было, что он слегка смущен, — а тебе не кажется, что мой папа и твоя мама…. Ну….
— Любимый, — меня накрыла волна смеха, — да уже пять лет как.
Мишо покачал головой, сам едва сдерживая хохот.
— Кто ж виноват, родной, что мужчины вашей семьи так действуют на нашу семью? Но справедливости ради замечу, что первая поняла не я, а Римка. Вот уж где ищейка, так ищейка.
— Она в этом году приедет?
— На пару недель. Хочет на больше, но ты же знаешь — ее работа для нее все. Мне кажется она даже свою беременность не заметит, со своей работой.
Внезапный детский плач прервал наш ленивый разговор.
Мы оба резко повернули головы. У меня в груди резко сжалось сердце — было что-то смутно знакомое в этом плаче, что-то пришедшее из сна, из дальних уголков памяти, мимолетное, точно видение или фантазия.
Малыш лет двух поскользнулся на скользких камнях и упал в воду. Опасности не было, но от неожиданности он разрыдался. Мы с Мишей подскочили оба. Но гораздо быстрее и проворнее оказалась наша дочь. Она подбежала к малышу и поставила его на ноги.
Мы тоже поспешили подойти. Народу на пляже было уже немного, но оставлять такого малыша одного не хотелось.
Впрочем, к нему уже бежали мужчина лет сорока и молодая, красивая женщина лет 30-ти.
— Кир, — женщина упала перед ним на колени и крепко обняла, прижимая к себе, — спасибо, — она подняла глаза на нас.
Мы с мужем одновременно удивленно переглянулись — она была похожа на меня как сестра — такая же белокурая, с такими же синими глазами. Ее фигура, черты лица, даже движения — все напоминало меня.
Она тоже смотрела удивленно, более того, в ее глазах появилось сначала недоверие, а потом смутное узнавание.
Я посмотрела на ее спутника и вздрогнула. Ни разу в жизни я не встречала этого мужчину, но я знала его, откуда-то знала. Словно образ, пришедший из далекого сна, размытый и неясный.
Мишо положил горячую руку мне на плечо.
— Спасибо вам, — на русском сказал мужчина, чьи глаза так же удивленно рассматривали нас, — Кир у нас очень энергичный, не успеешь оглянуться — уже сбегает.
— Вы — Кира? — внезапно спросила женщина, поднимаясь и передавая мужу сына. — Вас ведь Кира зовут?
— Да…. — протянула я, — откуда….
— Невероятно! — глаза женщины засияли, — 12 лет, за много тысяч километров! Это вы, я узнала вас. И вас тоже! — она посмотрела на моего мужа, который прищурив глаза смотрел на нее.
— Ого, — улыбнулся он. — Действительно, невероятно.
— Да что происходит? — не выдержала я.
— Вы спасли меня! 12 лет назад вы спасли меня! Вы почти выбили меня из-под колес машины. Мне тогда полиция сказали, что если бы я попала под машину, меня пришлось бы отскребать с асфальта! Помните, вы были тогда с вашим мужем и сильно разбились.
О боже, я тоже вспомнила эту девушку!
— Дима, — обратилась она к мужу, — Кира прыгнула на меня и спасла от того обдолбанного придурка за рулем!
— Спасибо вам большое за Алину, — знакомый незнакомец обнял жену за плечи и притянул к себе. Столько любви и нежности было в этом жесте, что я невольно заулыбалась. — А вашей дочке спасибо за Кира.
— Кира, могу я как-то отблагодарить вас? — спросила Алина, — вы тогда так сильно пострадали, так быстро уехали, я не успела даже спросить ваш номер телефона, не поблагодарила. Растерялась, испугалась и потеряла вас из виду. Я только ваше имя и запомнила. И сына мы назвали Киром в честь вас.