Назад к жизни
Шрифт:
Его губы не дали мне сказать ни слова, впиваясь меня, как путник в пустыне припадает к воде. Под его напором я потеряла остатки разума, отдаваясь невероятно сильному возбуждению. Он целовал, сминая все преграды, словно наверстывая все наше упущенное время. И плевать ему было, что мы находимся рядом с университетом, что многие проходящие студенты улыбаются нам и показывают большие пальцы вверх.
— Мишо, подожди, — я на долю секунды умудрилась остановить его. — А как же твое правило про студенток?
—
И он снова и снова и снова целовал меня под проливным холодным дождем, согревая огнем своего тела.
— Эй, влюбленные ежики, — окликнул нас насмешливый холодный голос. Строганова была хороша, даже в осенней серости.
— Лида, — улыбнулся Стоянов, не отпуская меня, разрешив только повернуться лицом к знакомой.
— Вы б хоть домой ехали, что ли, — фыркнула она. — Простудишь девочку, Стоянов. А девочка хорошая, стервозная. Люблю таких девочек, — она плотоядно ухмыльнулась. — И ты люби, придурок. И в дерьмо больше постарайся не влетать. Хотя… с такой девочкой не влетишь. Девочка, не хочешь поработать со мной?
— Кира, — чуть прищурив глаза, ответила я.
— Что?
— Меня зовут Кира, женщина.
Строганова расхохоталась.
— Я запомню, Кира. Надеюсь мы никогда в будущем не пересечемся в интересах. Подумай о моем предложении, Кира, когда вынырнешь из постели этого счастливчика.
С этими словами она, грациозно покачивая бедрами, направилась к своей роскошной машине.
Михаил над моим ухом тяжело вздохнул.
— Интересная женщина, — хмыкнула я, глядя ей вслед.
— Интересная. И умная, — задумчиво ответил Стоянов. — Но знаешь, видеть ее на нашей свадьбе я не хочу.
Я едва не подавилась, посмотрев на Михаила.
— Что? — на мой недоуменный взгляд спросил он, — если настаиваешь — пригласим, конечно. Но это чревато — она прямо на свадьбе подсунет нам брачный договор и стрясет деньги за услугу. Но в одном она права — нам пора домой. Не хочу, чтоб ты снова заболела.
Ехали молча, прислушиваясь к дождю на улице. В разгар рабочего дня дороги в городе были почти пустыми. Я прекрасно понимала, что Миша везет меня к себе, но комментировать ничего не стала.
Он остановился у магазина.
— Прости, родная, в холодильнике мышь повесилась. Я схожу куплю продукты. Пойдешь со мной или останешься?
— Можно я останусь, Мишо? — устало спросила я. На самом деле сил оставалось мало.
Он наклонился и снова поцеловал меня. На этот раз поцелуй был другим: нежным, мягким, бережным. Он словно хотел передать мне часть своих сил.
Мне было так хорошо, так уютно рядом с ним.
— Я быстро, счастье мое, — тихо
Он действительно вернулся очень быстро, закинул покупки в багажник и мы снова тронулись. Мне было немного страшно, ведь я заходила на неизведанную территорию. Михаил тоже был немного напряжен, видно было, что волнуется.
Мы приехали почти на самую окраину города к частному сектору и остановились у единственного участка, огражденного не сплошным забором, а деревянной оградой.
— Не люблю заборы, — признался он, открывая гараж и загоняя машину. — Ну что, готова увидеть мой дом?
По голосу я поняла, что ему сильно не по себе.
Участок был не большим, соток семь, не больше. И дом на ней стоял тоже не большой. Но добротно построенный, каменный.
Во дворе нас встретил веселый и мокрый пес-спаниель серого окраса.
— Это Фокс, — представил мне пса Михаил. — Он мой самый верный друг. И самый надежный.
Фокс, умильно виляя хвостом, облизал мне руки, устанавливая дружеские отношения.
Под крышей дома сидели кошки, целых три штуки.
— А это твои? — смеясь, спросила я.
— Ну как сказать. Я считаю, что их у меня нет, а они считают, что я у них есть. Так и живем.
Мы поднялись по высокой лестнице и прошли внутрь.
Маленькая прихожая выходила на кухню и две комнаты, одна из которых была судя по всему гостиной, а вторая кабинетом и библиотекой. Удобная лестница вела на второй этаж. Дом действительно был не большим, но уютным, отделанным деревом. Михаил помог мне снять куртку.
— Проходи на кухню, я сейчас затоплю камин.
Дома было тепло, но от мысли о теплом камине стало еще теплее. Надев предложенные тапочки, я прошла и села в удобное, глубокое кресло. Сразу стало клонить в сон, особенно когда от разведенного камина пошло благодатное тепло.
— Теперь ты видела и мой дом, — Михаил подал мне бокал с вином. — Пока это все, что я могу предложить тебе….
— Мишо…. Какая сволочь внушила тебе, что женщину можно удержать только финансовыми благами? То есть да, это безусловно важно, но и на воде и рисе мы с тобой не живем, к счастью.
— Но я… я не смогу дарить тебе дорогие вещи…и….
Я прервала его слова поцелуем, вкладывая в него всю свою любовь и нежность, все свои страхи и неуверенность. Почувствовала, как он дрожит от нетерпения, но старается сдерживаться.
— Мишо… — выдохнула я, чувствуя, как не смотря на усталость закипает кровь.
Его руки скользнули по спине, к молнии на платье. Чуть задержались, словно он давал мне путь к отступлению. Я лишь крепче прижалась к нему.
Моя рука скользнула по вороту рубашки, пальца спустились, расстегивая пуговицы. Мне казалось, я вся горю огнем. Хотелось не просто расстегнуть их, хотелось сорвать прочь все преграды.