Назад в Лабиринт

Уэйс Маргарет

Алеата подняла голову, ее лицо просветлело.

— Да, пожалуй. Все лучше, чем ничего не делать, — она встала, расправила платье, утерла слезы со щек.

— Ты не расскажешь остальным? — спросил Другар.

— Нет, конечно, нет. Зачем мне им рассказывать? — горячо проговорила Алеата. — У них тоже есть от меня секреты — у Пайтана с Регой. Я знаю, есть. А это будет наш секрет — твой и мой, — она протянула ему руку.

О Единый Гном, как же он ее любит!

Другар взял Алеату за руку. Она отлично поместилась даже в его маленькой ладони. Он повел ее

по дорожке лабиринта, пока она не сузилась настолько, что идти вдвоем стало уже невозможно. Отпустив ее руку, он предупредил, чтобы она не отставала ни на шаг, иначе заблудится в мириадах поворотов и изгибов лабиринта.

Его предостережения были излишними. Высокие ряды живой изгороди местами совсем смыкались над головой, образуя зеленый полог, совершенно заслонявший небо и все, что было вокруг. Под ними царил зеленый полумрак, прохлада и покой, удивительный покой.

В начале пути Алеата старалась запомнить, как они идут: два поворота направо, один налево, опять направо, опять налево, еще налево дважды, полный поворот вокруг скульптурного изображения рыбы. Но вскоре безнадежно сбилась и потеряла ориентацию. Она держалась так близко к гному, что чуть не наступала ему на пятки, ее длинные юбки то и дело попадали ему под ноги, ее рука не отпускала его рукав.

— Как ты определяешь, куда нужно идти? — боязливо спросила она. Он пожал плечами.

— Мой народ все свою жизнь проводит в туннелях. В отличие от вас, мы не теряемся, как только солнце и небо скрываются из виду. Кроме того, есть схема лабиринта. Она основана на математических расчетах. Я тебе могу объяснить, — предложил он.

— Не утруждай себя. Если бы у меня не было пальцев на руках, я бы и до десяти не смогла бы досчитать. До центра еще далеко? — Алеата не любила утруждать себя.

— Недалеко, — буркнул Другар. — И там есть где отдохнуть, когда придем.

Алеата вздохнула. Сначала все было так интересно: мурашки по коже, когда идешь среди рядов живой изгороди, и так весело притворяться, что ты заблудилась, в то же время радостно сознавая, что этого не произойдет. Но теперь все это уже начинало надоедать. Ноги ныли от усталости. А ведь потом еще придется возвращаться! Усталая и раздосадованная, она уже начала поглядывать на Другара с подозрением. Он ведь однажды пытался убить их всех. Что, если он завел ее сюда с какими-то гнусными намерениями? Подальше от остальных. Никто не услышит ее криков. Она остановилась, оглянулась, полушутя подумав, не вернуться ли назад.

У нее екнуло сердце. Она и понятия не имела, на какую дорожку свернуть. Может быть, они шли по правой дорожке? А может, вообще не сворачивали, а шли по средней?

Другар остановился так внезапно, что Алеата, все еще оглядываясь назад, наткнулась на него. Она невольно схватила его за плечи.

— Я… извини, — проговорила она наконец и поспешно убрала руки.

Он посмотрел на нее, и его лицо помрачнело.

— Не бойся, — сказал он, уловив напряженные нотки в ее голосе. — Мы уже пришли, — он махнул рукой. — Вот что я хотел тебе показать.

Алеата огляделась.

Лабиринт кончился. Ряды мраморных скамеек, установленных ярусами, окружали мозаику из разноцветных камней, выложенных звездой с расходящимися лучами. В центре ее были еще какие-то странные символы, напоминающие тот, что был на подвеске, которую гном носил на шее. Над ними сияло чистое небо, и с того места, где она стояла, Алеата могла видеть верхушку центрального шпиля цитадели. Она облегченно вздохнула. Теперь она хотя бы имела некоторое представление о том, где находится, — в амфитеатре. Хотя это вряд ли поможет ей выбраться отсюда.

— Очень мило, — проговорила она, глядя на мозаичную звезду из цветного кафеля и думая, что бы еще такое сказать, чтобы порадовать гнома.

Ей хотелось бы отдохнуть — в этом месте была какая-то спокойная, приятная атмосфера, располагавшая к отдыху. Но ее тревожила тишина. И еще — взгляд темных, глубоко посаженных глаз гнома.

— Что ж, это было очень интересно. Спасибо за…

— Сядь, — сказал Другар, указывая на скамью. — Подожди. Ты еще не видела того, что я тебе хотел показать.

— Я бы с радостью, правда! Но, по-моему, нам пора возвращаться. Пайтан будет волноваться…

— Сядь, пожалуйста, — повторил Другар, и брови его сошлись на переносице. Он поднял глаза на шпиль цитадели. — Ждать уже осталось недолго.

Алеата топнула ножкой. Как обычно, когда ей перечили, она начинала сердиться. Она устремила на гнома суровый и властный взгляд, перед которым не мог устоять ни один мужчина. Правда, в этот раз он был не так эффектен, потому что был направлен сверху вниз, а не снизу вверх. И он не возымел на Другара никакого действия. Гном повернулся к ней спиной, направляясь к скамейке.

Алеата бросила последний безнадежный взгляд на дорожку, еще раз вздохнула и побрела вслед за Друга-ром. Плюхнувшись на скамью рядом с ним, она поерзала, оглянулась на шпиль, громко вздохнула, поболтала ногами, всячески показывая, что ей не интересно, надеясь, что он ее поймет, наконец.

Но он не понял. Он сидел бесстрастный и молчаливый, уставившись в центр звезды.

Алеата собралась было уже рискнуть и отправиться через лабиринт в одиночку. Лучше уж заблудиться там, чем умирать от скуки здесь. Внезапно из Звездной камеры на вершине цитадели засиял свет. Послышался странный поющий звук.

Мощный луч белого света, скользнув с башни цитадели, ударил в мозаичную звезду.

Алеата ахнула, вскочила с места и, наверное, попятилась бы назад, не будь сзади скамьи. Она чуть не упала. Гном, протянув руку, подхватил ее.

— Не бойся.

— Смотри! — вскрикнула Алеата, глядя широко открытыми глазами. — Там… там толпы народа!

Площадка в центре амфитеатра, которая за мгновение до того была пуста, теперь вдруг заполнилась пестрой толпой. Люди, гномы, эльфы — правда, не такие телесные и полнокровные, как она и Другар. Нет, это были прозрачные тени. Сквозь них просвечивали ярусы амфитеатра на противоположной стороне, ряды живых изгородей за ними.