Назад в молодость
Шрифт:
Отрицание — первый признак, как известно. Но напирать на соседа мне не хотелось. Его дело.
— Кстаааати, — Петя поспешил сменить тему, — расписание надо сходить посмотреть. Ты в деле?
— Конечно. А когда пойдем?
— Да хоть сейчас, — выпалил сосед.
— Ну, давай.
****************************************************************
Оказалось, что фраза «хоть сейчас» в исполнении Пети имела максимально буквальный смысл. Стоило только мне согласиться, как парень схватил портфель и направился к выходу из комнаты. Пришлось спешно следовать за ним.
До
— А вот в Москве в столовых, представляешь, дают бутерброды с колбасой. Их там так много, что каждый может по 2-3 за раз съесть. А у нас пару раз в неделю урвать это чудо за счастье. А у вас с этим в Литве как? — «Шурик» и не думал униматься.
А как в Литве было с этим? Понятия не имею. Из мемов знаю про популярность шпрот, но это в Латвии. Хотя обыватели часто путают эти две страны. Они вообще думают, что Прибалтика - это одно государство с тремя штатами: Латвия, Литва и Эстония. А вот чем одно от другого отличается, без Гугла никто не скажет.
— А у нас шпрот много. Или шпротов. Не знаю как правильно, я не филолог.
— Погоди, а разве шпроты не в Латвии популярны?
Подловил, хитрец. Придется выкручиваться.
— Так она рядом, к нам тоже завозят. Все же соседи, Вась-Вась, туда-сюда, все дела.
— ААААА. Поняяяяятно.
Так бы продолжалось вечно, но порог вуза и особенно стоящие возле него студенты прекратили разговор. Петя попросил догнать и ускорился, желая обработать мозги кому-то еще.
Я же заприметил четверых курильщиков: три парня и девушка. Подхожу к ним и прошу угостить сигаретой, на что одни из них молча, без лишних слов протянул мне «Приму».
Я знал, что это такое. Дешевые и оттого популярные у стариков сигареты без фильтра. Из минусов: они жутко крепкие и табак попадает в рот (пару раз даже глотал его, ощущения так себе). Зато плюсом была низкая цена.
Затягиваюсь, и легкие просто обжигает. Такое ощущение, словно внутри распылили едкий газ и подожгли все это дело, вызвав пожар четвертого ранга сложности. Тут впору вызывать дополнительные бригады МЧС и авиацию.
— Ты что, в первый раз куришь? — с усмешкой спросил один из парней.
— Нет, - прокряхтел я, — просто привык к сигаретам с фильтром. Marlboro там или Camel.
— Ничего себе! Ты что, блатной? — поинтересовался другой.
— Да это ж новенький, Модест. Сын литовского партработника. Ему не по статусу курить всякий говняк, — сказала единственная в этой компании девушка, — На, возьми привычную.
И протянула мне красный Marlboro.
— Спасибо, — благодарю безымянную спасительницу, снова закуриваю и говорю, как бы оправдываясь, — Я не ханжа, но без фильтра не люблю. Слишком крепко для моих легких, пусть и изношенных почти 20-летним стажем курильщика.
— Ого, партийный. А что забыл в нашей провинции,
Ответ на этот вопрос я заранее не готовил, но в голове сразу оформилась история, которая должна показаться убедительной. В конце концов, «Отцы и дети» Тургенева актуальны во все времена.
— Бунтарь я. Отец с самого рождения расписал мою дальнейшую жизнь, забыв спросить, что я сам думаю. Постоянно указывал, с кем мне дружить, а с кем нет, куда ходить, а куда нет. И так далее. Вот и решил бежать от него, пока он мне еще не всю жизнь сломал!
— А Смоленск?....
— Первое, что попалось на глаза. В Москву или Киев перевестись бы не дали, да и вытащить меня оттуда было бы проще. Линия партии, все дела. А тут можно затеряться.
— Ну да, — хихикнула девушка, — С твоим именем, так точно!
— А что с моим именем не так? — удивился я, забыв на секунду, что для всех оно Модестас, а не Семен.
— В целом ничего. Но литовцев у нас мало. Так что все равно будешь выделяться.
— А, это да…..
И тут я услышал громкий крик сзади.
— Модееееееееееееест!
— Эу, меня зовут МодестаС! Последняя буква «С»! — возразил я, оборачиваясь в сторону голоса.
Там стоял Петя, который, видимо, уже всем все, что хотел, рассказал и вспомнил о новеньком, брошенном на входе.
— Пошли расписание смотреть. Не поболтать пришли же!
Вот кто бы говорил!
— Ладно, бывайте, — бросаю через плечо прощание новым знакомым и следую за соседом, который уже вошел внутрь.
Спросить имена тех, кто любезно стрельнул мне сигареты, я как-то не сообразил. Да и плевать было в целом. В вузах учатся тысячи людей, и знать каждого по именам невозможно, тем более, что этого не требуется. Думаю, они обо мне тоже забудут через секунду.
Проходная в универе отдаленно напоминала те, к которым я привык в своем родном времени. Пост охранника с самим грозой кроссвордов есть, турникеты тоже на месте. Однако пройти через него было проще простого, достаточно толкнуть. Никаких тебе «приложи пропуск к сканеру и дождись зеленого огонька». Нет! Толкнул и пошел, все просто. Металлоискателей и рамок тоже не было. Оно и понятно: в СССР о терактах и бойнях в учебных заведениях знали только из международного блока новостей. Все это подавалось под соусом примерно таким:
«Вот вам очередной пример того, как плохо живется на загнивающем Западе и насколько капитализм развратил умы людей. У нас в стране развитого социализма такого, естественно, быть не может. Не может советский человек резать и мучать другого человека». Это потом будут Чикатило, «Витебский душитель» Михасевич и прочие, прямо подтверждающие, что советский человек еще как может мучить себе подобных. Но это будет потом.
Пройдя пару шагов, оказываюсь возле толпы студентов. Они смотрели на стену, увешанную всякими бумажками до потолка. Благо моя первая группа третьего курса радиотехники (РТ-31, если сокращенно), была на уровне глаз. Бедняги те, кого повесили под потолок. Близоруким и просто плохо видящим (а еще низкорослым) от души соболезную.