Назад, в пионерское лето
Шрифт:
«Уверен, что тут просто несчастный случай, — поспешил успокоить его я. — Нырнуть в огонь — слишком уж болезненный способ привлечь к себе внимание! Даже для Яны».
«А если она хотела не привлечь? Если… ну, типа, жизнь больше не мила…»
«То же самое возражение. Вот если бы она с крыши спрыгнула или вены себе вскрыла…»
«Типун тебе на язык!»
«Язык у нас с тобой, если что, общий. А за Яну я переживаю уж не меньше тебя! Но думаю, в данном конкретном случае мы с тобой ни при чем».
«Хорошо, если так…»
— Марина, а где Вадим? — осведомилась
— Вадима пока не будет, — вздохнула та.
— Его теперь посадят, да? — спросила Аля Авдеева. — Ну, из-за Казанцевой?
— Надеюсь, что нет, — вся аж передернулась Марина. — Но пока идет разбирательство, Горохов его отстранил. Так что временно я с вами буду одна — надеюсь, ненадолго. И это как раз второе, о чем я хотела сказать. За вами и вдвоем-то непросто уследить, а уж в одиночку… Поэтому полагаюсь на вашу сознательность! Не подведите меня!
Хорошенькое дело, кстати! Допустим, Яна и впрямь пострадала по недосмотру вожатых — отчасти вопрос это спорный (и почему, кстати, козлом отпущения выбран Вадим, а не Марина?), но допустим. И какова реакция лагерного начальства? В два раза меньше вожатых этому проблемному отряду! Гениально, чё!
— Мы не подведем! — горячо заверила тем временем девушку Стоцкая.
Строй поддержал ее одобрительным гулом.
Ну, ладно, может, и сработает… Хотя что-то я сомневаюсь в подобных методах!
— И последнее, — проговорила Марина. — Наше время мытья — 12:00. В половине двенадцатого прошу всех собраться у корпуса — уже с банными принадлежностями и чистой одеждой. У кого кружк'u или еще что — не опаздывать! Ну а сейчас — идем на линейку!
* * *
Душевые располагались в административном корпусе на так называемом хоздворе. Сейчас в здании шел ремонт — из-за чего, кстати, обычно проживавший в нем лагерный персонал был разбросан по отрядным корпусам, в частности, в нашей «шестиместке» жили три дамочки-кружковода — но работы на нужном нам, первом этаже были уже почти завершены. Почти — но все же не до конца. Так, между мужским и женским отделениями душа вместо капитальной кирпичной стены пока стояла лишь тонкая перегородка. Понятно, непрозрачная — фанерная — но девчоночьи повизгивания из-за нее были прекрасно слышны, а если постараться, можно было бы, наверное, разобрать, и о чем там, в запретном мире, болтают.
Разумеется, этот утлый барьер не мог не привлечь к себе внимание пытливых мальчишеских умов. «Вахмурка» с «Кржемеликом» первым делом принялись исследовать его на предмет поиска каких-то щелей и дырочек. Увы им: загородка, по ходу, оказалась сделана на совесть. Но если Руслан на этом успокоился, включил воду и встал под душ, то Вовочка так просто сдаваться не собирался.
— Мы не можем ждать милостей от природы, взять и у нее — вот наша задача! — провозгласил он, примериваясь к фанере невесть откуда добытым кривым гвоздем.
— Коганов, что там у вас происходит? Я все слышу! — тут же донесся из-за перегородки несколько противоречивый
Вожатые с отрядом не мылись, но на всякий случай в душе всегда присутствовали. Марина, естественно, пошла с девочками — а вот с нами-то сейчас Вадима не было!
— Ничего, все в порядке! — отпрянув от стены, прокричал в нее «Вахмурка», но вовсе отойти и не подумал — как и деть куда-нибудь свой гвоздь.
Что касается нас с Младшим, то мы, ни на что не отвлекаясь, нашли себе свободный кран, отрегулировали воду — та шла то холоднее, то горячее, и требовалось поймать некую золотую середину, от которой колебания будут не столь заметны — и с наслаждением подставили плечи под тугие колючие струи.
Тем временем, в душевую из раздевалки вошел последний из мальчишек второго отряда — это был Костик Иванов. Очки свои он, как видно, оставил с одеждой, и теперь подслеповато щурился, ища себе местечко. В «Данко» числилось девятнадцать пацанов, а вот душевых леек в отделении имелось восемнадцать (три блока по шесть), так что кто-то всяко был обречен оказаться лишним и ждать очереди.
Если бы Костик пошел налево, где самозабвенно ковырялся с перегородкой Вовочка, он бы, пожалуй, мог занять невостребованный покамест «Вахмуркой» кран, но Иванов повернул направо, где все уже было давно занято. Поняв, что приткнуться некуда, Костик замялся, и в этот момент Славик Агеев внезапно вырвал у него из рук мочалку.
— Сифа! — прокричал он — и швырнул ту в Степанова.
Толик поймал мочалку на лету и тут же кинул в Завьялова:
— Санек сифа!
Завьялов бросил снаряд в Громова. Серега перенаправил мочалку в «Кржемелика». Руслан замахнулся было в мою сторону, но, недобро прищурившись, я веско обронил:
— Не ст'oит.
Помедлив, Усов предпочел выцелить затеявшего все это Агеева.
Пока мочалка летала по душевой, мы с Младшим спокойно домылись.
— Костик, иди сюда, место освободилось! — позвал я Иванова, закончив. — Верните ему мочалку! — потребовал затем — снаряд уже снова был у Славика.
— Это сифа! — заспорил тот.
— Сифа у тебя в штанах! Подурили — и хватит!
— Тогда он и останется сифой! — Агеев кинул мочалкой в Иванова. Поймать ту неловкий Костик не сумел, и она шлепнулась на кафельный пол.
— Он будет тем, кто уже принес отряду две звезды! — с расстановочкой заметил я. — А что сделал для всех ты?
— Я вчера с костром помогал! — буркнул Славик.
— В самом деле, хватит! — неожиданно поддержал меня молчавший до того Михеев. — Не хватало еще…
Его слова заглушил жуткий грохот — и последовавший за ним истошный визг. Мы с Младшим выглянули из-за перемычки, разделявшей мужскую душевую на блоки: в фанерной перегородке, над которой недавно корпел «Вахмурка», зияла огромная квадратная дыра — где-то два на два метра. Отсутствующий в ней кусок валялся на полу — уже в женском отделении — и поверх него в позе звезды голой задницей кверху лежал сам растерянный Вовочка. На заднем плане мелькали спины и попки с криками в панике убегавших девчонок.