Назад в СССР: 1985 Книга 4

Гаусс Максим

— Как? — удивился я. — Серьезно?

— Ну да.

— А с вами что?

— Что, что... — пробурчал младший сержант Денисов. — В опорном пункте милиции пять часов просидели. Потом сюда привезли. Вот и весь увал.

Я едва ли сдержался, чтобы не усмехнуться. Да уж, у нас все вышло совсем по-другому. Честно говоря, на фоне остальных меня слегка распирало от гордости. Наверняка это влияние подсознания реципиента — офицер так себя вести не будет. Впрочем, кто не подвержен тщеславию?

Около получаса я рассказывал сослуживцам о нашем

безумном «увольнении». Особенно парням понравилась гонка по бездорожью — наверняка, каждый советский подросток хотел бы поучаствовать в чем-то подобном.

Затем усталость взяла свое и я отрубился. Спал настолько крепко, что проспал утренний подъем, чего раньше вообще не случалось.

— Савельев! Леха, блин! — меня грубо пихнули в бок. — Подъем!

Это оказался Денисов. За ним я различил старшего лейтенанта Озерова.

Тут же вскочив на ноги, я принял вертикальное положение. Одновременно продирал глаза — ни черта ж меня сморило. Прямой показатель того, организм использовал скрытые резервы.

— Савельев! — слегка нахмурился офицер. — Еще раз подобное повториться, получишь наряд вне очереди. Только не в роту или столовую... Через три минуты построение на завтрак!

— Есть! — отозвался я. Затем зевнул так, что едва челюсть себе не вывихнул.

Уложившись в указанное время и даже успев заправить свою кровать, я успел на построение в столовую.

Завтрак оказался нереально вкусным. То ли я действительно изголодался, то ли просто соскучился по правильно сваренной манной каше. Удивительно, но нам были положены и свежие фрукты — сегодня это оказались яблоки.

Затем, всех шестерых построили перед казармой. Сержант Горчаков валялся в лазарете, ему утром сделали местную операцию, тщательно почистили рану и зашили порез. Примерно дней на десять он выбыл, но нас заверили, что пока новых «полевых испытаний» не предвидится. К счастью.

В этот же день спектр обучающих предметов расширили еще больше. Добавилось несколько новых теоретических и практических дисциплин, названия которых я говорить не буду. Скажу только, что они были крайне полезными и в дальнейшем могли оказаться весьма кстати. Преподаватели и кураторы прилагали массу усилий, буквально вбивая в нас ту или иную информацию. Я уже многое для себя почерпнул и продолжал это делать изо дня в день. Особенно полезные предметы были у Лисицына... Тот умел все подать так, что курсант не только все понимал, но и умел применить на деле.

Также, я заметил, что после приключений в Припяти, отношение со стороны некоторых преподавателей и офицеров ко мне стало немного другим. Меня неоднократно выделяли, хвалили за неординарность поведения и даже ставили в пример.

Дни были настолько насыщенными, что свободного времени практически не было. Мы выматывались как полковые лошади. Случалось даже, что некоторые падали без сил на кровать.

Так прошло почти две недели. Горчаков, вопреки ожиданиям, вернулся в строй уже на девятый день и с ходу влился в тяжелый процесс обучения.

Капитана

Гнездова по-прежнему не было на службе и это волновало меня все больше и больше. Однажды вечером, теряясь в догадках, я прямо из строя поинтересовался о судьбе командира «Барьера».

— Товарищ, старший лейтенант, а почему мы уже больше четырнадцати дней не видели капитана Гнездова? Его что, перевели куда-то? С ним вообще все в порядке?

— Нет, никуда его не переводили! — слегка напрягся Озеров, словно решая, сообщать нам известную ему информацию или нет. — У него вынужденный отпуск. По семейным обстоятельствам.

— Кто-то из родных умер? — поинтересовался я.

Остальные затаили дыхание.

— Наоборот, Савельев! — улыбнулся Корнеев. — У него сын родился!

Информация меня поразила. Все это время я наивно полагал, что у него уже есть сын и ему сейчас примерно от трех до пяти лет. Думал, что может как-то удастся с ним выйти на контакт, может даже побеседовать. Понять мальчишку. Ведь не просто же так он продался и стал тем, кем стал? Чаще всего, все упирается в деньги... Но офицер ФСБ, воспитанный в правильной советской семье, внезапно предавший свою страну, принявший решение играть на два фронта... Да это даже в голове укладывалось с трудом. Но факт оставался фактом. Если бы не сын командира, я был бы жив.

И теперь получалось, что раз пацан только родился, никакого контакта с ним не получится еще несколько лет точно. Возможно, это и не потребуется вовсе, ведь если мне удастся предотвратить аварию на ЧАЭС, история во многом изменится. И семья капитана Гнездова, из восьмидесятых, может пойти совершенно по другому пути. Сын не вырастет предателем своей страны, не совершит неправильных поступков, не пристрелит меня в две тысячи двадцатом году...

Сослуживцы, услышав новость, радостно загалдели.

— О-у! Круто!

— А мы и не в курсе! — воскликнул Денисов. — Надо же поздравить командира с таким знаменательным событием.

— Вот послезавтра и поздравите, — заверил Корнеев, глядя на часы. — Еще вопросы есть или перейдем к нашим служебным делам?

Выждав паузу, он продолжил.

— Значит так, малая часть обучающего курса уже пройдена. И поэтому сообщаю вам, что завтра мы в составе подразделения выезжаем на атомную электростанцию. Там для вас проведут несколько учебных занятий, подробно расскажут, в каких зонах вы будете нести службу, а в какие вход категорически запрещен.

— А что, разве там есть такие места? — удивленно спросил Фетисов.

— Разумеется, — не выдержал я. — Уж в реакторном зале нам точно нечего делать.

— Молодец, Савельев. Соображаешь, — похвалил Корнеев. — Атомная электростанция это очень сложный комплекс взаимосвязанных между собой объектов.

— А где же мы будем нести службу? На проходной, что ли?

— Вот после мне и расскажете. А сейчас, марш на ужин.

После сытного ужина, было вечернее построение, затем прогулка.