Назад в СССР: 1986 Книга 5

Гаусс Максим

— Тьфу ты! — отмахнулся я. — Все у нас нормально. Будет свадьба!

— Смотри, нам одиннадцать месяцев до дембеля осталось. Пролетят махом, сам не заметишь. На свадьбу-то пригласишь?

— Обязательно! ТЫ еще спрашиваешь?

В этот момент из кабинета стоматолога раздался особенно громкий стон. Кажется, рядовому было не очень хорошо, раз он издавал такие звуки. Я опять невольно содрогнулся и мысленно поблагодарил своего реципиента, царство ему небесное, что тот содержал зубы в порядке. А то в прошлой жизни я успел с ними настрадаться! Очень!

—

Что его, режут там? — пробурчал Гена, хмуро глядя на дверь кабинета.

— Ну а ты сам-то как? — поинтересовался я, не обратив внимания на вопли. — Тоже семьей обзаводиться нужно будет, ты-то постарше меня, уже за двадцатник перевалило?

— В июне двадцать один уже будет, — тяжко вздохнул здоровяк. — Пока никак, а жениться на ком попало, не хочу. Да и живой пример у меня есть, отец в двадцать два только маму встретил.

— Ладно убедил, — рассмеялся я. — Слушай, а как у вас с увольнениями?

— Ну, точно всяко лучше, чем у вас. За два месяца, семь увольнений, — похвастался здоровяк.

— Ни фига себе! — воскликнул я, услышав цифру. — Это за что такие лавры?

— Ни за что, просто командир лояльный. В чем проблема, переходи к нам!

Эх, ответил бы я ему, в чем проблема... Сама служба и бонусы меня вообще не волновали, главное оставаться как можно ближе к электростанции. Ведь как ни крути, а сейчас у меня есть постоянный пропуск на территорию, я могу свободно перемещаться по большей части территории станции. У меня есть план помещений, я уже видел большинство сотрудников, запоминал лица и фамилии. Все это мне на руку. А если перейти к Генке, я все потеряю! Вот удастся предотвратить аварию, тогда можно и о дембеле на теплом месте позаботиться, но не сейчас.

Дверь кабинета открылась и оттуда выполз бледный как смерть, рядовой Евсеев. Сейчас он выглядел еще хуже, чем до посещения стоматолога.

— Живой? — усмехнулся Генка.

— Да... — как-то совсем тихо произнес тот. Даже очки на носу как-то приуныли.

Из кабинета показался двухметровый стоматолог, протирающий руки вафельным полотенцем. Увидев нас, он глухим басом поинтересовался:

— Вы тоже ко мне?

— Никак нет, товарищ врач! — в один голос ответили мы с Генкой, затем усмехнулись. — Страшно!

Стоматолог сразу заскучал, махнул ручищей и вернулся обратно в свою обитель боли.

— Ну что, Евсеев, понравилось? — поинтересовался Гена. — Я же тебя предупреждал, что стоматолог в лазарете суровый. Что там у тебя?

— Удалили... — промычал рядовой, держась за щеку.

— Терпи, воин. Скоро пройдет, — обнадежил я, затем добавил. — Дня через четыре!

— Ну, давай, Леха! Увидимся, не пропадай! — здоровяк протянул руку, намекнув, что им пора.

Затем они с рядовым Евсеевым покинули лазарет, а я вновь остался один. Хорошо хоть ненадолго — привели еще троих срочников, сугубо в рабочей форме одежды. Скорее всего, все трое были родом из автопарка, потому как от них буквально несло машинным маслом и солярой.

Минут через десять из своего кабинета начальник медслужбы и поискав меня глазами, крикнул:

— Савельев!

—

Я!

— Дуй сюда! Так! Смотри, мы с хирургом твои документы изучили и приняли решение, что лежать здесь тебе никакой надобности нет. Но освобождение от нарядов, строевой и физической подготовки обязательно. На два месяца. Так что до нового года можешь расслабиться. Так командиру и передашь. Вряд ли тебе понадобиться справка, но если что — приходи.

Начальник медицинской службы, в звании капитана, хотел сказать что-то еще, но почему-то передумал. Вместо этого он махнул мне рукой и указал в сторону выхода. Сразу смекнул, что у него ко мне какое-то дело.

Вышли на свежий воздух.

— Савельев, честно говоря, не понимаю тебя.

— Разрешите уточнить, товарищ капитан? В чем вопрос?

— Между нами, просто любопытно. С огнестрельным ранением как у тебя, прямая дорога на дембель и куча разбирательств. Как такое дело вообще замяли, для меня загадка. Чтобы солдата срочной службы ранили во время прохождения службы и по-тихому замяли это дело... Нонсенс! Ну да ладно, если так получилось, значит получилось. А почему сам не воспользовался возможностью и не ушел в запас? Охота тебе еще год в армии торчать?

Вопрос был простым, вот только простого ответа я на него дать бы не смог. Точнее, самому себе или Андрюхе Петрову — смог бы. А вот этому капитану — нет.

— Товарищ капитан... Разрешите не по уставу?

— Валяй!

— Понимаете, я как-то и не думал об уходе из армии. Ну, ранение и ранение, все ж заживает, осложнений нет. Чего бросать службу на половине пути? Я же еще на сверхсрочную собрался идти. Да и как я потом отцу в глаза буду смотреть? Мне тут осталось меньше года, а служба сама по себе интересная. Мне на атомной электростанции нравится. Вот хожу по туннелям и понимаю, какая рядом мощь находиться и что ее человек сумел подчинить. Да и чего греха таить, я же отсюда, из Припяти. Мне что дома, что здесь — одно и то же.

По лицу начальника медслужбы сложно было понять, что он обо мне думает. Наверняка посчитал меня сказочным чудаком. Да любой скажет, что солдат срочной службы только и думает о том, чтобы поскорее свалить куда-нибудь, чтобы его никто не трогал и не гонял. Комиссоваться по состоянию здоровья самое правильное, что может выпасть на долю срочника. Это железный вариант халявы.

Естественно, нес я ему всякую чушь, лишь бы звучало правдоподобно. Не знаю, поверил офицер или нет, но с дальнейшими расспросами как-то резко отстал. Постояв немного и покурив, он бросил напоследок:

— Ну, ясно. Документы свои заберешь завтра, а сейчас возвращайся обратно в центр. Никаких физических нагрузок без особой надобности! Спи, ешь. Витамины будешь получать в аптеке, раз в месяц. Рецепт я выпишу. Раз в две недели приходи на осмотр к хирургу. Чем больше находишься в покое, тем быстрее заживет. Вопросы?

— То есть, бегать можно будет начинать только месяца через два? — на всякий случай уточнил я.

— Да. Раньше не стоит.

— Это плохо, я и так разжирел. Разрешите идти?