Назад в СССР 5
Шрифт:
Катков сделал интригующую паузу.
— Ну и? — Горохов обернулся. — Не томи уже, Алексей.
— Они совпали с пальцами, изъятыми по нашим мошенничествам. Не по всем, конечно, по двум, где изъятие было, — торжественно выдал Катков.
— То есть, мы имеем дело не с группой женщин, а всего с одной мошенницей? Исполнитель был один?
— Получается, что так…
— Замечательно, — довольно закряхтел следователь. — Уже что-то.
На самом деле такая деталь, конечно, многое меняла.
— Никита Егорович, — в разговор вступила Света. — Я тоже хотела высказаться
Алексей хотел было возмутиться, но Светлана уверенно продолжила:
— Везде прослеживается почерк одного человека. То, как она себя ведет. Я тут набросала даже ее психологический портрет коротенько… Возможно, он не совсем соответствует действительности, информации не так много, но все же может нам пригодиться.
— Ну-ка, ну-ка, — потирал руки Горохов. — Интересно…
— Подозреваемая — молодая женщина до тридцати лет, но уже достаточно повидавшая. Ради наживы сближается с клиентами вплоть даже до интимной близости. Значит, сексуальные контакты для нее барьером не являются при достижении цели. Скорее всего, она выросла в неблагополучной семье, где имела место половая распущенность. Возможно, мать занималась проституцией. Учитывая то, что подозреваемая способна перевоплотиться практически в любого человека, начиная от абитуриентки и заканчивая заведующей столовой, она имеет богатый жизненный опыт и высокий интеллект. А также владеет актерским мастерством и навыками изменения внешности. Скорее всего, использует парики. Возможно, выпускница театрального училища. Она всегда знает, что у жертвы имеются сбережения, значит, тщательно готовится к преступлению. Либо ей помогает наводчик — не исключено, что есть сообщники или сообщница. Но если она проворачивает это все в одиночку, то ее умственные способности и хватка находятся на высочайшем уровне.
— Блестяще, Светлана Валерьевна! — Горохов чуть не зааплодировал, но сдержался. — Только с ваших слов получается, что проще Фантомаса изловить, чем такого продвинутую и проницательную преступницу…
Мы с Катковым неожиданно хором вздохнули. Картинка действительно вырисовывалась непростая, но ведь, если вдуматься, Светины выводы действительно были небезосновательны. Теперь, когда я всё это услышал, хотелось сказать – да, я всё это и так знал.
— Она человек, – успокоила она наше отчаяние. – У каждого человека есть слабости. Если мы найдем ее слабость, мы найдем и ее…
Зазвонил телефон. Следователь взял трубку:
— Слушаю, Горохов. Узнал – и что? — голос Горохова стал недовольным. — Не понял… Куда? Знаешь что, Евгений Сергеевич, иди туда сам! А я в твой кабинет заселюсь. Согласен? И я не согласен переезжать. Значит, так, Женя… Никуда я отсюда не поеду. Между прочим, документация в сейфе служебная, ключи только у меня. Если в кабинете в наше отсутствие появятся посторонние, и плевать, что они маляры, отвечать будешь за нарушение режима секретности. Ты меня понял? Кабинет теперь мой!
Трубка жалобно звякнула, ударившись о корпус аппарата.
— Вот, сукин сын! — Горохов встал и вытащил снова сигарету. —
Горохова так всё это задело, что он даже позабыл галантно извиниться перед дамой, как делал всегда.
— Это он специально, — закивал Алексей. В кои-то веки я был с ним согласен.
— Ясен пень! — пыхал клубами дыма следователь. — Предложил нам переехать в задницу города, на окраину. В какой-то участковый опорный пункт, не удивлюсь, если там вообще ничего нет, кроме навеса из соломы. А стены только на словах и по документам… Если уж тут всё так! Будем держать оборону, товарищи. Это наш кабинет. Никого сюда не впускать. Увидите штукатуров и прочих врагов, гоните взашей. Режим повышенной бдительности.
— Может, замок сменить? — предложил Катков. — Я умею…
— Это лишнее, — отмахнулся Горохов. — Не замками мы должны сдерживать недругов, а авторитетом своим. Запомни, Алеша, жизнь нужно прожить так, чтобы даже после смерти враги боялись твоего памятника.
— Ну, моего точно никто бояться не будет, — вздохнул криминалист. — Я и на фотографии-то смешным получаюсь.
Телефон снова задребезжал.
— Да! — Горохов недовольно сдернул трубку. — Кто? — уже более сдержанно спросил он. — Здесь он… Сейчас дам трубку.
Следователь с удивлением повернулся ко мне:
— Это тебя, Андрей, не понял кто. Но кто-то из Индии, что ли…
Я взял трубку и, прикрыв динамик рукой, обвел присутствующих взглядом:
— Вы позволите наедине переговорить?
— Конечно, — Горохов направился к выходу, недоуменно пожимая плечами. — Но не думал, что у тебя секреты …
— Это по личному, Никита Егорович.
— Все, уходим, — прощебетала Света и потянула к выходу Каткова, что никак не хотел вставать с насиженного стула.
Горохов пробурчал уже в дверях что-то про то, что устроили тут балаган не только враги, но и…
— Алло, — сказал я трубке, оставшись, наконец, один в кабинете.
— Привет, Курсант, — ответила та голосом Гоши Индия. — Как жизнь молодая? Сто лет тебя не видел, совсем ты Новоульяновск забыл. Ко мне тут твой друг Погодин заскакивал, телефончик твой дал, просил с тобой связаться. Случилось чего?
— Привет, Гоша, рад слышать. Думаю, ты уже догадался, по какому поводу я тебя искал.
— Если ты про отца спросить, то я сам удивлен. Мутная история какая-то… Работенка у него непыльная была у меня в ресторане. Деньгами я не обижал. И вдруг раз - и исчез. Говорят, из города даже смылся.
Нет, мне врать Гоша бы не стал. Человек, который подозревал меня в убийстве дочери, и с которым мы вместе искали настоящего маньяка, абсолютно точно был сейчас честен.
— Согласен, странно все это… Он тебе ничего не должен? — в мой голос закралась тревога.
— Да нет, даже наоборот. Я ему ползарплаты как бы выплатить еще обязан… И скажу сразу, чтобы ты не сомневался, терок у нас с твоим батей не было. Старое забыли. Даже выпили пару раз вместе в ”Октябре”. Прошлое повспоминали.