Назад в ссср 6
Шрифт:
– Догадываюсь, наверное, участковые, подручные Сафонова.
– Нет. Некий капитан Радченко. ОБХСС-ник. Недавно перевелся из Одессы. С двумя гражданскими в подспорье – прямо на площадь. Типа его внештатники. Но по факту ксив соответствующих у них нет. Теперь заяву эту из сейфа Сафонова нужно официально изъять как-то. Всю голову сломал, как лучше провернуть…
Моя собеседница плотно сжала губы. Весь этот разговор ей, конечно, не нравился, но понимала и будто бы раскладывала перед собой все факты, что были для неё новыми. И то, чего эти факты
– И что нам это даст? – резко ответила она. – Ну прижмем мы его с делишками по фарце. При чем тут убийство?
– На заявлении этом кровь. На фотке не сильно видно, вот, смотри, уголок заляпан. Я отщипнул кусочек для исследования, экспертиза показала, что это кровь человеческая, и группа что надо, четвертая. Как у Дубова.
– Ты думаешь? – Галя вовсю соображала, при этом глаза ее становились все больше, а брови встали домиком.
– Уверен. Смотри. Гребешков написал заяву Дубову на Сафонова, тот каким-то образом узнал об этом. Убил Дубова и Гребешкова, забрал заяву, ещё и подставив Гошу.
– Но как он мог узнать о заявлении? – Галина закусила нижнюю губу. – Хотя погоди… Я после твоего первого визита немного поспрашивала коллег. Они рассказали любопытную вещь. Оказывается, Глеб Львович в последнее время собирал компромат на Гошу Индия. Работал по нему, но неофициально, понимаешь.
Если б она знала, что я его своими глазами видел! Пока я выдал только ту информацию, что мог:
– Так и было, его любовница Лиза сказала, что Дубов крупно проигрался в катране и задолжал Гоше солидную сумму. Наверное, поэтому он решил его утопить.
Галина кивнула:
– Еще коллеги видели, как к Дубову приходил Сафонов, вот в этот кабинет, где мы сейчас сидим. Ну, в этом-то ничего такого. Но были слышны крики через закрытую дверь.
– Они ругались?
– Не ясно. Только после этого Сафонов выскочил из кабинета как ошпаренный. Красный, с выпученными глазами. Бормотал какие-то проклятия. Это рутинным деловым обсуждением не назовешь.
– Кто это видел? – оживился я. – Это же ценный свидетель. Он под протокол может это подтвердить потом?
– Мой помощник, следователь Горин, если я ему скажу, то все сделает как надо. Только вот о чем они там говорили? Знать бы…
– Так давай Горина сразу позовем. У него и поспрашиваем. Может, еще что-то вспомнит. Позвони ему в кабинет, пусть к тебе зайдет.
Галина было потянула руку к телефонной трубке, потом вдруг одернула:
– Лучше я сама за ним схожу.
Вышла в коридор. Не было ее минут пять. Наверное, Горина не оказалось на месте.
Наконец дверь скрипнула и впустила крепкого парня. Молодого следака в синей прокурорской форме. Такой цвет к ним “прилип” еще с послевоенных времен и сохранится до моего времени. Только погоны будут менять – на петлицы и обратно. Сейчас погон нет, и прокурорские работники напоминают лесников.
Я вспомнил, что как-то его уже видел здесь же, у Галины, но тогда то ли не успел рассмотреть, то ли значения не придал. Теперь
У парня на черных петлицах по две маленькие звездочки. Юрист третьего класса, а по-нашему получается: летеха. На лице, пока еще без морщин и по-молодецки энергичном, застыл неподдельный интерес ко мне. “Летеха” косился на меня с нездоровым интересом. Не стесняясь. Странно…
Следом семенила Галина. Села во главе стола и кивнула своему помощнику. Тот расположился рядом, напротив меня, но при этом как бы невзначай коснулся руки Федоровой. Незаметно так, но я успел увидеть. Галина руку не одернула, а еле заметно нахмурилась, дескать, не здесь и не сейчас… Показал парнишка, что женщина его.
Все ясно. Молодой, явно неравнодушен к Гале и видит сейчас во мне соперника. Статью и шириною плеч я нисколько не уступаю, а на морду посимпатичнее буду. Он весь какой-то белесый. И глаза рыбьими от этого кажутся. Непонятного цвета. Вроде голубые, но блеклые слишком.
– Знакомься. Андрей Григорьевич, – Галина кивнула на ушлого “летеху”. – Это следователь прокуратуры Горин Константин Олегович.
Тот нехотя протянул мне руку, я хотел привстать, пожимая в ответ его холодную ладонь, но, увидев, что следак сам не соизволил задницу оторвать, не стал проявлять формальный знак уважения. Сидя пожал.
– Костя, – Галина обратилась к помощнику, коротко кашлянула и поспешила поправиться. – Константин Олегович. Расскажи, что ты слышал, когда Сафонов приходил к Дубову. Когда это было? Андрей Григорьевич входит в спецгруппу по расследованию убийства нашего коллеги. Ему, как ты понимаешь, важно знать каждую мелочь.
– Точно не помню, – голос летехи твердый и какой-то угловатый, – может, месяц-полтора назад. Вы не подумайте, я не подслушивал, – последняя фраза предназначалась скорее Галине, чем мне.
Горин вообще рассказывал так, будто меня рядом вовсе не было:
– Я мимо кабинета проходил, возвращался с обеда. Они так орали, что и через закрытую дверь было слышно. Я еще удивился, кто так может с самим Дубовым спорить. Любопытно стало, вот и задержался возле кабинета невольно, замедлил шаг. Не все слова разобрал, но понял, что Дубов что-то требовал от Сафонова.
– Что же именно? – спросила Галя.
Горин напрягся, вспоминая.
– Я не знаю, но там звучала фраза “ты мне поможешь это сделать, иначе тебе конец”. И еще я там услышал имя странное. Гоша Азия, вроде.
– Азия? – переспросил я.
– Ну да, я же говорю, странное, вот только потому и запомнил.
– Может, Индия?
– О, точно, Индия! Вспомнил. Дубов что-то про него говорил. Конкретнее не скажу.
– Спасибо, Константин Олегович, оставьте нас, пожалуйста, – официально проговорила Галя, но в голосе ее сквозила теплота.
Горин поморщился и, встав со стула, нехотя побрел к двери.
– А как же твой муж? – хитро прищурился я на Галину, едва дверь за следаком захлопнулась.