Назад в СССР. Шелепин
Шрифт:
Но гораздо тяжелее переживалась полная оторванность от мира. Никто из казаков не знал о судьбе остальных частей Русской армии генерала Врангеля, ни одна русская газета не доставлялась на остров Лемнос. Союзники предлагали свои издания, но читать их могли очень и очень немногие.
По прибытии Русской армии в Константинополь на ее средства полгода содержались врачебно-санитарные учреждения в военных лагерях, лазареты для беженцев в Константинополе и его окрестностях и 3 госпитальных судна. Все раненые и больные были размещены в этих лечебных учреждениях, а также в иностранных госпиталях. Часть беженцев отправлена в соседние государства, правительства которых дали согласие на их прием: 22 тысячи в Сербию (в том числе 2 кадетских корпуса), 4 тысячи в Болгарию, 2 тысячи в Румынию и 2 тысячи в Грецию. По распоряжению Врангеля в Константинополе была
Практически с самого начала размещения Русской армии в Турции французское военное командование предпринимало активные меры по принуждению Врангеля к сдаче его армией оружия. Поэтапно урезалась норма воинского пайка и размер денежного жалования, к солдатам и офицерам допускались агитаторы, призывающие возврату в Россию или же к переезду в Бразилию. Несмотря на явно враждебные проявления со стороны вчерашних союзников, влачившая полуголодное существование армия, сокращенная Врангелем до 45 тысяч человек, морально окрепла и показала французам образец воинской дисциплины. Кроме этого, получила второе дыхание общественная жизнь в эмигрантских лагерях: играли полковые оркестры, были сооружены 7 церквей, функционировал самостоятельный театр, организовывалась рукописная печать и различные клубы.
Оторванные от родных станиц, в тоскливом ожидании казаки на острове Лемнос старались хоть внешне чем-нибудь скрасить свою жизнь. Одним из развлечений был футбол. Юнкера Атаманского и Алексеевского училищ организовали команды, постоянно игравшие между собой. Временами удавалось даже проводить международные матчи, против находившихся на острове англичан и французов. Большую часть своего времени донцы проводили в церкви, сооруженной в самой просторной палатке. Иконостас, светильники и вся утварь были сделаны из подручного материала: из простынь, одеял, банок, жестянок и ящиков из-под консервов. Организовали хоры, нашлись регенты — не только любители, но и со специальным образованием. Под влиянием тяжелых условий жизни религиозность казаков еще больше окрепла. Церковь всегда была полна усердно молящимися.
Особенное внимание в лагерях было обращено на военно-учебную часть. В восьми военных училищах обучалось 3 тысячи юнкеров, были открыты школы: артиллерийская, инженерная, гимнастическая, а также курсы по подготовке командного состава. Для детей-подростков были устроены гимназия и детские сады.
Продовольственную поддержку эмигрантам частично оказывала Лига Наций, организация ARA (American Relief Administration) и французское военное командование, но основная финансовая нагрузка легла на плечи командования Русской армии. Значительные денежные средства Российской империи находились в руках дипломатов, объединившихся в Совет послов, но выделять деньги Врангелю они под разными предлогами отказывались. Лишь в апреле 1921 года бывший командующий Северной армией генерал Миллер смог уговорить русского посла в Вашингтоне передать на нужды беженцев 600 тысяч долларов. Миллион франков перевел на нужды Русской армии через Земско-городской союз русский агент в Токио. Чтобы поправить финансовую ситуацию в эмигрантской среде, Врангель пошел на непопулярную меру — была проведена распродажа невостребованных ценностей Петроградской ссудной кассы.
Тяжелым положением беженцев воспользовались различные агитаторы. Примерно около тысячи эмигрантов (в основном казаки) выехали в Бразилию (преимущественно для работы на кофейных плантациях).
Французы, воспользовались настроением казаков, объявили запись в «иностранный легион». При поступлении заключался обязательный контракт сроком на 5 лет, и выплачивалось единовременное пособие в 500 франков. Союзники рассчитывали, что измученные пребыванием на Лемносе, казаки с радостью воспользуются возможностью сменить обстановку. Причем, запишутся наиболее боеспособные солдаты и офицеры. Это вынудило Врангеля издать специальный указ, регламентирующий вступление в иностранный легион. Стать волонтером мог лишь тот, чье пребывание в русской армии признавалось нежелательным. Французы тут же начали призывать казаков не слушать начальников,
Некоторая часть эмигрантов поддалась на уговоры вернуться в Россию. Так в феврале и апреле 1921 года в Новороссийск и Одессу прибыло 4 тысячи репатриантов. Третья часть из них была тут же расстреляна, остальная часть помещена в концентрационный лагерь близ Новороссийска, а затем отправлена на принудительные работы на Север России или же в Баку.
Были случаи и бегства репатриантов из СССР обратно за границу. Так, 14 ноября 1925 года удалось бежать из Одесского ЧК и добраться до Варны 50-ти казакам. Среди них было пятеро терцев: Крылов, Марченко, Мальцев, Скляров и Тищенко.
Широкомасштабная акция большевистского правительства по репатриации провалилась, 2/3 всех возвращенцев прибыло в СССР из разных мест рассеяния в 1921 году, в дальнейшем число желающих вернуться значительно сократилось. Всего с 1921 по 1931 год в Россию прибыло 181 432 человека, что представляло не более 9% от общего количества эмигрантов.
Врангель не желал распускать армию, во-первых, не желая лишиться мощного рычага политического давления, во-вторых, рассматривая возможную перспективу продолжения вооруженной борьбы с большевизмом. Учитывая сложность обстановки, Главнокомандующий отправил на Балканы начальника штаба Русской армии генерала Шатилова для переговоров с правительствами стран, которые смогли бы принять у себя белогвардейцев.
Королевство сербов, хорватов и словенцев дало согласие на прием регулярной конницы на службу в сербскую пограничную стражу, а кубанских казаков и технические части — на различные дорожные работы.
Правительство Царства Болгарского дало разрешение на расселение в предоставленных болгарами казармах 14-тысячного воинского контингента, причем в обеспечении их жизни на один год, были внесены средства в депозит государственной кассы.
Небольшая часть военнослужащих русской армии была размещена в Греции, Чехословакии и Венгрии. Перемещение воинского контингента в перечисленные страны производилось с мая 1921 года по май 1923 года. В мае 1921 года началась переправа казаков в Болгарию и Сербию.
По секретному заданию Военного министерства Королевства сербов, хорватов и словен в декабре 1924 года вооруженные и хорошо обмундированные казачьи отряды, вместе с офицерами-добровольцами Русской армии (всего несколько сот бойцов под командованием полковника Миклашевского), провели успешное военное вторжение в Албанию, из Дебар, Призрен и Джаковица. Таким образом, они приняли непосредственное участие в свержении Фан Ноли в Тиране и вступлении Ахмета Бек-Зогу на албанский престол.
Основная группа терских казаков обосновалась в Болгарии. В городе Ямбола в пустующих казармах расположился Терско-Астраханский полк и Атаманское военное училище. Терцы работали в окрестностях города на постройке дорог, на виноградниках, каменоломнях, в сельских хозяйствах. В городе казаки полным составом собирались лишь по праздникам; здесь у них была церковь, читальня и врачебный пункт. Чины, не способные к тяжелому физическому труду, освоили кустарные промыслы, на которых неплохо зарабатывали.
Женились казаки на местных женщинах, преимущественно словачках, русинках, немках, венгерках. Такие браки были прочными и многодетными. Детей крестили в православную веру. Полученное приданое давало возможность создать собственное хозяйство. Отдаленность от русских культурных очагов и низкий уровень образования казаков способствовали быстрой ассимиляции младшего казачьего поколения. Станицы, подобно казачьим военным подразделениям, подчинялись своим атаманам и войсковым руководителям. Сербия являлась центром Кубанского и Терского казачества на чужбине. Тут жили кубанский походный атаман генерал-майор Вячеслав Григорьевич Науменко и терский — генерал-лейтенант Герасим Андреевич Вдовенко. В Белграде находились «канцелярии» Кубанского и Терского правительств. Председателем Кубанского правительства был полковник Михаил Карпович Соломахин, а Терского — военный инженер Евгений Александрович Букановский. Кубанская краевая рада в 20-е годы заседала в Новом Саду или в Белграде. В Сербии проживал походный атаман Астраханского казачьего войска генерал-майор Николай Васильевич Ляхов. Донской атаман генерал-лейтенант Африкан Петрович Богаевский короткое время жил в Белграде, в 1923 году уехал в Париж, ставший, наряду с Прагой, политическим центром Донского казачества.