Назад в СССР

Хлебов Адам

— Тёть, а хотите, сходите и поспите. Я тут за вас поторгую, пока вы отдыхать будете.

— Какая я тебе тетя?! — почти заревела продавщица, теряя остатки вежливости вместе с выданной мне сдачей, — иди отсюда, поторгует он!

— Ну не хотите, как хотите. Я от души хотел помочь даме. Всего вам доброго, хорошей торговли, — я улыбнулся и театрально раскланялся. Потом развернулся и пошел обратно в сторону Универмага.

Тёмы долго не было, второе мороженое начало таять и подтекать. Мне пришлось сделать маленькую дырочку на

донышке, чтобы как-то спасти вафельный стаканчик от окончательного размокания.

Наконец мой закадычный друг и приятель появился с большим бумажным свертком в руках.

— Тёмыч, где ты? Что ты там застрял? Твое мороженое растаяло! — я подскочил к нему протягивая уже довольно помятое лакомство.

— Макс, ё-прстэ! Что случилось? Почему ты ушел? — он сунул мне в руку увесистый сверток, завязанный бумажным шпагатом-бечевой и потянулся за мороженым.

— Короче, эта твоя Лидия Евгеньевна — жена того самого Солдатенко из горисполкома, который меня пнул из комсомола, — я решил сообщить Теме прямо причину своего отказа покупать у нее костюм из-под полы, — понимаешь?

— Короче, я купил два костюма, — передразнил мою интонацию друг, — один мне, один тебе. Пошли к тебе домой — будешь выбирать.

Я опешил и остановился. Тёма не видевший меня и следовавший за мной, с поднятым стаканчиком с мороженым над головой, наткнулся на меня в момент моей остановки.

Остатки мороженого полетели прямо в единственную складку бумажного свертка, сквозь которую проглядывала ткань новенького костюма.

Катастрофу довершила попытка Темы выудить падающее мороженое. Этим он сделал только хуже, потому что я дернул сверток в стремлении спасти положение, но тем самым мы оба непроизвольно разорвали бумагу и окончательно измазали спину пиджака сладко-молочной жижей.

— А деньги за костюм? — спросил я Тёму на автомате.

Он растерянно смотрел на огромное несимметричное пятно на ткани костюма.

— Заплачено. Там были еще чешские, уцененные костюмы по семьдесят три рубля. Мать с отцом дали мне сто пятьдесят. Как раз хватило нам обоим, и сдача осталась, — он никак не мог отвести взгляда от белого развода, — откуда здесь взялось это чертово мороженое?

— Пошли искать химчистку. Мороженое купил я. Хотел сделать тебе приятное в жаркий день.

— Может отстираем?

— Пиджак? Это вряд ли. Его еще прогладить потом после стирки будет невозможно. Штаны еще куда ни шло.

Проблема была не в том, чтобы найти пункт приема в химчистку. Нам нужно было найти работающий. Их всего в городе три-четыре и обчелся.

А вследствие наводнения они не функционировали. После третьего закрытого пункта мне стало понятно, что эта идея совершенно бесперспективна.

— Походу мы не найдем. Если только…

Мне пришла в голову новая идея.

— Если только? — переспросил с надеждой Тёма

— Если только не договоримся в Интуристе. Айда.

Три

года назад в городе построили совершенно новый современный отель, для приема иностранных туристов. Это был отдельный закрытый мир, куда доступ без знакомств простому смертному советскому гражданину, был еще более затруднен, чем в закрома советский торговли.

— Да-ну, кто нас туда пустит. Совсем без мазы, затея. Пойдем постираем.

— Попытка, не пытка, как говорил товарищ Берия. Не боись, пошли. Прорвемся. — я направился уверенным шагом в сторону отеля.

Для того, чтобы попасть в Интурист нужно было проскочить кордон милиционеров на входе. Потом двух швейцаров. Но это если идти в лоб. Через центральный вход.

Мы подошли к отелю с торца, в который упиралась парковая зона. Было еще рано и здесь у калитки дежурил одинокий дружинник, который сначала пристально нас разглядывал, но потом его внимание отвлекли три девушки, подошедшие к нему в попытке договорится о пропуске на территорию.

Многие заезжие барышни мечтали познакомиться в отеле с иностранцами, для того чтобы выскочить замуж.

Те из девчонок, кто посмекалистее заблаговременно устраивались на работу официантками и горничными. У таких было больше шансов.

Правда, для этого нужно было сдавать экзамен по английскому языку. Но особо упертых это не останавливало, не смотря на конкурс по десять пятнадцать человек на место.

В гостинице отдыхали не только иностранцы, но и советские партийные функционеры, известные артисты, деятели культуры, знаменитые спортсмены.

Все они, каким-то мифическим образом, через профсоюзы, получали квоту в гостиницы системы Интурист по всей стране.

Еще в гостиницы проникали фарцовщики и валютные спекулянты. Они составляли особую категорию посетителей. Приодевшись, они косили под иностранцев и проскакивали в отель под видом гостей.

Особым шиком у них считалось осадить новеньких, неопытных швейцаров или милицейские патрули на английском или французском языке.

Даже если их ловила местная милиция, время от времени устраивавшая рейды, они, как правило, откупались баснословными суммами. Залегали на несколько недель на дно, а потом появлялись через месяц другой, как ни в чем не бывало.

Единственном человеком, кого реально боялись фарца и валютные спекулянты по-настоящему был замдиректора отеля Борзов Станислав Владимирович, по кличке «КГБ», которого по слухам «понизили» из Москвы за какой-то большой провал.

«КГБ» старался изо всех сил выслужиться перед центром, обеспечивая порядок в отеле, а оперативников Комитета информацией.

Он очень надеялся на возвращение в Москву, поэтому был неподкупен и принципиален.

Вся фарцующая шушера знала, что ему лучше не попадаться. А если попался, то стать его тайным осведомителем, висящим на крючке, считалось за счастье.