Назло богам, на радость маме
Шрифт:
Между прочим, они обе неправы. Во-первых, на русалку я не смотрю. Ну, по крайней мере, стараюсь. Во-вторых, ни в ее присутствии не усну, ни в отсутствии. И Витькин рецепт не подействует, Любомудрово тело к таким забавам устойчиво, с Мекриной волхв по три ночи подряд не спал! В-третьих, дар речи у меня не пропал, просто некуда слово вставить. В-четвертых, берегиня, конечно, раздражитель, да еще какой! Особенно, когда кидает желудь или пытается увернуться от шишки. А в-пятых, Витька мне нравится. Больше Василисы и Мекрины вместе взятых. Хотя она и чудовище, а те обе куда сексапильнее.
Только сейчас
— Витенька, золотце, — добавляю в голос максимум ласки. — Я тебя очень люблю! И посторонними берегинями не интересуюсь. Просто костюм рассматриваю, чтобы потом тебе такой же заказать! Оставь ее, давай к делу вернемся.
— Ты собрался ее спасать?! — накидывается на меня Витька.
— Что ты, любимая! Ты же гораздо лучше! — всё, с блондинкой мне ничего не светит. Наплевать, все равно, небось, дерево деревом. — Дуб жалко! Ему тысяча лет, если не больше, а ты его за три минуты на дрова переведешь! Всей отдачи будет — жареная русалка, но я их не ем. Я и рыбу-то не слишком люблю!
— Я не русалка! — получаю с дерева презрительный взгляд. — Я берегиня! Ой!
Отвлеклась девочка и получила прямое попадание. Это наше маленькое счастье успевает и на меня кричать, и за котом приглядывать, и шишки кидать, и от желудей уворачиваться. Славянским нимфам такого не дано.
Но вот как их остановить?.. Как-то же надо…
Видимо котяра, с интересом наблюдавший за перестрелкой и, особенно, перебранкой, приходит к тому же выводу. Взмах лапы и Василиса исчезает с ветвей. Только всплеск у дальнего края озера. А говорила, не русалка! Обман, сплошной обман! Впрочем, может, это рыба плеснула…
— Ты мне обещала песню, — мяукает Баюн. — И где?! Я тебя умоляю!
— Легко! — Витька, словно и не было маленького скандальчика, запевает:
Желтою лампой сияет луна В мягких ночных небесах. В Африке дремлют три белых слона, Птички сидят на ушах…А ничего так у нее выходит, душевно. И котяра под обаяние попал, ВОН какая морда меланхоличная.
Птички сидят на слоновьих ушах И, разумеется, спят. Только не спят крокодилы в кустах Тихо кого-то едят…Витька бросает недвусмысленный взгляд на вновь появившуюся берегиню.
А за великой китайской стеной Дяди китайцы храпят. В речке Янцзы с голубою водой Лодки подводные спят.Баюн настороженно шевелит ушами. Из приоткрытой пасти выглядывают вполне достойные тигра клыки.
Лодки— Так их, так! — негромко восклицает кот. — Я вас умоляю! А то развелось всяких!
Много на свете есть разных чудес Всех их нельзя сосчитать. Где-то на улице пьяный балбес Песенку начал орать. [1]1
Песня В. Турьянского
— Хорошая песня! — комментирует Баюн. — Возьму на вооружение. Кстати, о пьяных балбесах. Угостила бы чем-нибудь особенным…
— Только после дела! — заявляет Витька. — Знаю я вас, мужиков! С полпинка нажретесь, и толку уже никакого не будет. Вон, подруга не даст соврать!
Берегиня согласно кивает головой.
— Предательница, — шипит на нее кот.
— А нечего было меня удалять в самый разгар веселья, — парирует та. — Я что тебе, девочка, туда-сюда прыгать? Перебьешься без валерьянки!
— Что? — воет кот. — Даже не взяла? Я зачем тебя в аптеку посылал?
— А я откуда знаю? — берегиня пожимает плечами. — Никто ничего не просил!..
— Приодеться не забыла! — бурчит кот.
«Одетая» (в волосы вплетены разноцветные ленты) Василиса инсинуацию игнорирует.
— В общем, так, — Витька вновь перехватывает инициативу. — Ты нам отдаешь Алатырь-камень, а я тебя пою хоть до розовых мышей!
— Я вас умоляю! Хотя… Розовые мыши, говоришь? — кот задумывается. — Никогда не видел… А чем поить будешь?
Витька открывает флягу. Баюн принюхивается…
— Интересное зелье… Только мне бы валерьяночки добавить. Ан нету… Васька, сволочь…
— Ты поругайся, поругайся, — берегиня на секунду отбрасывает волосы, сверкнув грудью и бутылью литра на два, — вообще ничего не получишь!
— Васенька, золотце, я тебя умоляю! — кошачья морда расплывается в улыбке. — Что ж ты молчала! Это же в корне меняет дело!
— Вот! — возмущается дева. — Как с валерьянкой, так «Васенька, золотце», а пустая, значит, «Васька, сволочь»!
— Да ладно тебе, — успокаивает Витька. — Если чуркой гребанной не зовет, значит, любит!
— И шо мне с его любви? — сварливо вопрошает Василиса. — Ежели бы он мог человеком оборачиваться!.. А так — зоофилия получается!
— Ты знаешь, — елейно поет Витька, — в наше время в Европе это модно. Мужики на мужиках женятся, бабы за собак замуж выходят…
— Ты сама-то пробовала? — щурится берегиня. — А, ты вообще девственница! Так и не рассуждай, о чем не понимаешь! Я тебе что, феминистка какая?! Или с этой, как ты сказала, Гейропы?! — лицо берегини вдруг озаряется ехидной улыбкой. — Слушай, раз ты мужиком не пользуешься, одолжи мне его на ночь! А я тебе валерьянку отдам, будешь с Баюном Велесовичем торговаться!