Назло
Шрифт:
Жизнь на всем этом не заканчивается. Здесь, в квартире мне тепло, светло, уютно, и что самое главное — я нашла постоянный источник доходов — рисовать странные скетчи для детских журналов. В детстве был большой талант, но может ли самоучка далеко шагнуть? Поживем — увидим. Пока мои каракули пользуются популярностью — все хорошо. Я же всеми силами пробьюсь к жизни, у меня будет большой дом, и… собака. Овчарка. Да, точно, овчарка.
С мечтой об огромной семье и переезде за границу пришлось распрощаться. Пришлось простить всех, кто мешал мне, смеялся надо мной. Когда кроме неощутимых радостей ничего не остается, начинаешь ценить душевное спокойствие.
Я люблю мир, в котором живу.
Надеюсь все будет так, как сказал Тед. Я не потеряю свою уникальность и останусь такой, какая есть сейчас минуя возраст, ведь мне так нравится сильно фантазировать и есть клубничное мороженое.
Все не по себе от поведения моего соседа. Даже внутри странных флешбеков и попыток отвлечься. Он что, стремиться сблизиться со мной? Ну, обоюдного желания не испытываю. Если он начнет давить, то я даже не знаю, как буду бороться с этим странным, непредсказуемым поведением. Похоже, он никого на мне не проецирует, а просто делает, что хочет. Такой правильный человек делает такие грязные вещи, ух. Ему бы… Вернуть ту девушку, и все бы стало на свои места, мне так кажется. Легкие наполнились теплым воздухом, и я резко выдохнула. Отчего-то я хочу, чтобы он был счастлив. Чтоб ему стало легче. А тут, с такой как я, это вряд ли возможно. Вообще мне не хотелось бы оказаться с ним в интимной близости снова, даже не знаю, почему. Отчего-то нервничала, отчего-то стыдилась. Возможно, смущалась. Смущалась себя. Возможно, злилась. Уже не помню, что чувствовала той ночью. Он такой… Пошлый? Неприятный? или же нет, не важно. И как бы легко я к сексу не относилась, мне не хотелось бы его повторять с ним. Казалось, что, в этот момент, смотря мне в глаза, он заглядывал мне прямо в душу, прижимал так, словно хотел съесть. Никогда такого не было. Ни с кем.
Я поежилась и накинула плед. Действительно. Надеюсь, это был единичный случай. Иначе я правда начну его бояться. С его путанными мыслями и действиями. Может он вообще способен на убийство? Причем на расчетливое, врач же. Или я уже просто утрирую, потому что нервничаю.
Скорей бы его бывшая вернулась. А, может… мне помочь ей?
День 15
— На работу? Рано ты. — Хел качалась на кухонном стуле и пила чай.
— Да, именно. Должен же кто-то платить за квартиру и содержать нас. — На лице Хоффмана пронеслась отстраненная ухмылка. — Ты же не зарабатываешь. С чего ты вообще платишь за квартиру? Родители?
— Да, именно. Помогают… — Хелен сконфуженно улыбнулась, ей явно была неприятна эта тема.
— Мм, ну ладно. Останешься сегодня дома? — Райт стоял у зеркала и поправлял ворот рубашки. Отглаженные манжеты элегантно покрывали запястья бледных рук.
— А это вопрос?
— Ну, скорее просьба. Просто хочу, чтобы ты была дома. Я, вообще, люблю, когда кто-то ждет меня дома. — мужчина улыбнулся. Странно так, неприятно.
— Тебе… это так важно? — девушка не понимала, почему врач так настаивает, хоть и довольно мягко, на ее пребывании в доме в этот день, но спорить не хотелось, и она кивнула. Проще уж так. Его чувства она не совсем понимала, но нарываться не хотела.
— Именно. Так что, будешь дома? Можем что-нибудь
— Огурцы. — Хел отвела довольно глупый взгляд в сторону, а Хоффман посмеялся себе под нос, после чего кивнул, и вышел из квартиры. Девушка шумно выдохнула.
Ушел. Он ушел. Когда Райт находился рядом с ней, ей было немного не по себе. Но приходилось улыбаться, чтобы не разжигать новый конфликт. Его моральная близость ее угнетала. Девушка медленно прошла на кухню и рухнула на стул. Ну и что дальше?
Неприятно и все тут. Очень странная, порченная неприязнь. Идл закусила губу и задумалась: не замечала ли она за собой каких-либо мазохистических наклонностей? Его голос, мягкий, низкий, холодный… вызывал легкую дрожь и странное напряжение в животе. От этого напряжения хотелось бежать, несмотря на то, что оно находилось глубоко внутри.
Она прислушивалась, как вода громкими каплями стучит по подоконнику снаружи. Как ездят сквозь лужи бесчисленные автомобили. Отчаянная серость и влажность, оно отражалось в ее таких же серых, замутненных странными раздумьями, глазах.
Хоффман в приподнятом настроении шел на работу. На улице стоял проливной дождь и ветер. Своими порывами он срывал рекламные афиши с фонарных столбов, гонял по городу легкий мусор, как всегда. Зима почти наступила, но первого снега как не было, так и нет. Никто не вспоминал о том, что меньше чем через два месяца начнутся веселые зимние праздники. Люди были слишком заняты работой, и никто не думал о предстоящих выходных. А они начнутся, как обычно, быстрее, чем люди ожидают. Ожидание всегда быстрее, если не обращать на него никакого внимания.
Молодой врач с полной уверенностью в себе и непоколебимым желанием работать зашел в клинику. В кабинете его ждала Иона, и даже она удивилась неестественно хорошему настроению своего шефа, и, мало того, в последнее время он был мрачнее тучи, а тут вдруг такие разительные изменения.
— Простите, у вас все хорошо? — с доброй улыбкой поинтересовалась медсестра.
— Да, более чем, спасибо. На сегодня у нас много записей, возможно придется задержаться. — Хоффман говорил непринужденно и крайне легко, чем немного смутил молодую девушку.
— А… Простите, но… у вас День Рождения? — Она зажмурилась. На секунду Райт сконфузился, но тут же взял себя в руки и ухмыльнулся:
— Неужели хорошее настроение настолько мне несвойственно? Я сейчас сам не могу объяснить его природу, но надеюсь, оно в моей жизни задержится. Надолго.
— Да, думаю, так и будет. — Слова медсестры были очень дружелюбными, но какими-то пластмассовыми. Неискренне. Ей было все равно, просто немного странно. И это для людей естественно, особенно для таких, как она. Так или иначе, Иона была очень зациклена на себе, и чужое настроение ее мало волновало. Скорее… смущало. Или удивляло, как в этом случае.
Она взяла тяжелую кипу документов, а сконфуженный врач надел медицинский халат. Рабочий день начался.
На ранних стадиях тяжелый, нелогичный абсурд, что порождается внутри беспокойных душ некоторых людей, упорно игнорируется. Иногда даже появлялись странные попытки объяснить этот абсурд логикой, какими-то абстрактными доводами, которые больше походили на самообман, чем на объяснение. Хоффман, немного на автомате выписывая препараты, анализируя снимки МРТ… фоном ощущал мысли, от которых на работе очень хотел избавиться. Хотя бы на работе. Но оно не оставляло. Ни на минуту. Нигде.