Назови меня полным именем
Шрифт:
Таисия удивленно моргнула: вдруг показалось, что она уже встречала где-то этого человека. Видела худое смуглое лицо и серьезные, даже хмурые глаза, длинные, будто срезанные снизу, совсем не русские.
— Э-э-э… — Таисия стремительно краснела, не представляя, что сказать.
— Не понял, но внимательно слушаю. — Губы мужчины дрогнули, но смотрел он по-прежнему серьезно.
— От вас… крымской сосной пахнет.
— Что?.. — В глазах незнакомца что-то изменилось, и Таисия с изумлением отметила — они вовсе не темные, а светло-карие,
— Я… просто извинилась. — Таисия быстро опустила голову, чтобы не видеть этих странных тигриных глаз.
— Ясно. — Голос незнакомца прозвучал мягко.
— Мне… пора, — глупо пролепетала Таисия, поспешно отступая к пешеходной дорожке.
— Да, конечно.
— До свидания, — пискнула она и почти побежала прочь.
Удалялась и спиной чувствовала взгляд незнакомца, внимательный и почему-то удивленный.
Лишь на другой стороне улицы Таисия вспомнила про телефон. Осторожно поднесла его к уху и услышала:
— Ну и что опять случилось?!
— Н-ничего.
— Как же — ничего! А перед кем ты только что извинялась?
— Да… так. Налетела на кого-то. Нечаянно. Задумалась и…
— Задумалась она! Сколько говорил — на улице будь внимательнее! И дорогу переходи… кстати, ты сейчас где?
— На тротуаре, честное слово. И я — по пешеходному переходу…
— Ладно, верю, — проворчал Федор Федорович.
Он молчал, и Таисия молчала. Она почти бежала к автобусной остановке, физически чувствуя, как отдаляется от смуглого незнакомца, как истончается, тает тонкая нить, вдруг связавшая их.
Почему — непонятно.
Никогда с ней такого не было.
И потом, разве бывают у людей ТАКИЕ глаза?!
Таисия вздрогнула от неожиданности, снова услышав голос Федора Федоровича:
— К девяти соберешься?
— Что?
— К девяти, говорю, будешь готова? Или лучше заехать за тобой в половине десятого?
Таисия с трудом поняла, о чем речь. И рассеянно пробормотала:
— Я разве не сказала, что не смогу сегодня? Видишь ли…
— Стоп, Мелкая, так не пойдет, — раздраженно прикрикнул на нее Федор Федорович. — Договор дороже денег, к тому же я и столик заказал, причем на определенное время…
— Но у меня вечером гостья!
— У тебя… что у тебя?!
— Гостья. Самая настоящая.
Федор Федорович раскашлялся. Таисия, уловив его изумление, сердито добавила:
— Если хочешь знать, это моя подруга! Новая.
— Кха-кха… Будто у тебя старые… кха… были… кха…
— Ну и что? Зато теперь… есть.
Про себя Таисия неуверенно добавила: «Может быть».
Крошечный телефон мгновенно утонул в одном из брючных карманов. Таисия весело хмыкнула: чуть ли не впервые последнее слово осталось за ней. Правда, она прервала разговор, но ведь Федор Федорович не перезвонил?
Нет, в самом деле, здорово вышло бы, сумей они с Элькой Эмих подружиться. Жаль, сегодняшняя встреча чисто
Таисия всерьез подозревала, что Элька просто пожалела ее. А может, согласилась из любопытства — посмотреть, что за парня вдруг потребовалось срочно окрутить. Наверняка решила, что в приятелях у Таисии могут быть только такие же… чудаки.
По крайней мере, Элька так обозвала ее при прощании. Долго рассматривала, а потом протянула: «Ну ты и чудачка! Я думала, такие в наше время не существуют, интересно, в каком заповеднике вас сохранили как вид?»
Таисия только плечами пожала, а что она могла ответить? Что никаких странностей за собой не замечала? Что ей, напротив, странными кажутся все остальные, а сама она — вполне нормальна и тривиальна.
Таисия вообще не понимала, почему частенько раздражала посторонних, чего ради на нее обращали внимание. Сама она, например, никого не трогала, ей вполне хватало книг и собственного мира.
Еще маленькой Таисия могла часами смотреть на падающий дождь и на осень за окном, на цветущую сирень и на плывущие облака, на воду, на огонь и на клумбу с поздними астрами, а люди… Они сами по себе, Таисия — сама по себе.
Ну не любит она краситься, и что? Почему она должна себя мучить? Чтобы понравиться неизвестно кому? Почему же парни не красятся, чем она хуже? Другое дело, если б ей нравился сам процесс…
Ксюха, правда, уверена: Таисия — обычная лентяйка. Нет, не обычная — чудовищная!
Сама Ксюха тратила по утрам по меньшей мере час — приводила себя в порядок. Ресницы, глаза, брови, губы, пудра, кремы, румяна, волосы уложить…
Каторга!
Таисия искренне ей сочувствовала — Ксюха и за хлебом ненакрашенной не выбежит. А перед сном еще макияж снять нужно, опять же — время тратить.
Ну предпочитала Таисия одежду удобную и обувь тоже, что плохого?
Она всегда с жалостью смотрела на девчонок, ковыляющих зимой в сапожках на высоких тонких каблучках.
По гололеду!
Или по снежной каше.
Ради чего или кого?!
Насколько удобнее и комфортнее обувь на плоской подошве, разве не так? Почему мужчины могут себе это позволить, а женщины нет?
Таисия сердито фыркнула: когда заходишь в магазины, плакать хочется — выбора никакого, одни каблуки и острые носы. Зато на мужской половине — аккуратная кожаная обувь, мягонькая, удобная, как тапочки, — где справедливость?
Нет, Таисия не феминистка.
Ни в коем случае!
Она прекрасно понимала, что каждый занимает в этом мире определенное место, мужчины одно, женщины другое, еще неизвестно, какое лучше.
Баба Поля считала — женщины счастливее. Во-первых, им легче найти смысл жизни, он в детях, во внуках, в служении близким.
Во-вторых, они эмоциональнее, умеют находить радость в мелочах: ясный день весной ли, зимой ли, осенью ли, полевые цветы на столе или только что распустившаяся роза в палисаднике волнуют их ничуть не меньше, чем успехи в карьере.