НЧЧК. Командировка
Шрифт:
Эрина такая формулировка вполне устроила.
– Я словно в выгребную яму нырнул и там полдня плавал брассом, – сказал он в ответ на вопросительный взгляд напарницы, когда, мрачный и разбитый, ввалился в Заринов подвал ближе к вечеру.
– Это еще не последний заплыв, – вздохнула девушка. – Скоро будет брифинг для прессы. От «Тиф-ИНФО» тоже прикатили.
– Тогда впереди показательные выступления и художественные прыжки в дерьмо со стометровой вышки.
Настроение у эльфа испортилось окончательно. Кто может быть хуже убийцы-некрофила?
И очень, очень хотелось водки. Запить ее жгучей горечью сладковатую тухлятину признаний Бурата и хоть ненадолго отключить сознание.
Но пить Эрин не стал. Просто из принципа.
…Брифинг организовали в актовом зале, и, после апробации допотопной звуковой аппаратуры, от нее вообще отказались. С одной стороны, все присутствующие быстро охрипли и особо голосистые деятели быстро сошли с дистанции, а с другой – официальным лицам пришлось выслушивать все бредни, не имея возможности отключить микрофон откровенным хамам и болтунам.
Кому достались все ушаты помоев, можно угадать с первого раза. Капитану лорду Эринрандиру ап-Телемнару, кому ж еще?
Товарищ Шрак за все время не произнес ни единого слова. В его задачу входило угрюмо молчать и хмуриться, вызывая своим видом иррациональный страх в сердцах писак. Командир ДОБРа тоже не отягощал себя ответами. Дзир с видом кинозвезды демонстративно курил, потягивал энергетик и полировал ногти пилкой. Маки пробубнил с бумажки отчет о результатах расследования. Из-за специфической терминологии, которой был густо пересыпан текст, половины написанного никто не понял, и это обстоятельство лишь накалило страсти в душном зале.
– Как получилось, что столько лет под носом у Энчечека творились такие страшные злодеяния? – выкрикнула наяда из «Мордорского добровольца».
– Дела об изнасилованиях и пропавших без вести женщинах вела криминальная полиция, – ответил Эрин.
Естественно, за шумом и гвалтом его ответ не услышали.
– Говорите громче, капитан ап-Телемнар!
– Ведите себя тише, – невозмутимо заявил эльф и повторил свой ответ, не повысив голоса ни на полтона.
– Значит, только насильственная смерть пятерых магов подвигла НЧЧК к решительным мерам? – снова спросили его.
Кто-то из столичного таблоида, лица спрашивающего капитан не рассмотрел. Впрочем, все они на одно лицо: упитанные мальчики и девочки, никогда не державшие в руках ничего тяжелее мобильного телефона или бокала с аперитивом. Ненавистью ко всем этим радетелям о народном благе Эрин проникся еще в столичный период своей жизни.
– Маги – это наш профиль, – ответствовал он.
– Колдун убивает безвинных женщин, а Энчечека бездействует! – взвизгнула все та же наяда из «Добровольца».
Оправдываться Эринрандир не стал. Это все равно что отвечать «гав-гав» на лай собаки.
– Следующий вопрос, господа.
– Не станет ли данное дело началом гонений на весь Лесной народ? – озабоченно спросил сородич Пинофилло из Комитета. – Поводом для дискриминации, например.
– Ни
– Тогда как вы поясните жалобы от дриадской диаспоры?
Хороший вопрос. Но пускаться в объяснения причин ночного допроса Эрин не собирался.
– Издержки следствия, которые бывают в каждом серьезном деле, – отрезал он.
От Тараннона из газеты «ДиверсантЪ», с которым следователь был знаком лично, последовал следующий вопрос:
– Закроют ли профилакторий «Елочки»?
На который, к взаимной радости, энчечекист ответил:
– Не ко мне вопрос.
По лицу журналиста было видно, что эта командировка в славный Колдубинск сорвала ему кучу планов, и месть редактору будет страшна.
– Что теперь станет с Вилами? – вяло полюбопытствовала орка в полосатом шарфике.
– Их передадут в компетентные органы для изучения специалистами узкого профиля.
– А каковы ваши личные впечатления?
– Мои личные впечатления занесены в протокол и являются тайной следствия, не подлежащей разглашению.
В свое время журналисты, прочитав, что пресс-конференцию будет вести капитан ап-Телемнар, начинали тихо ругаться матом, проклиная инквизиторскую хитрость энчечекистского начальства, ведущего невидимую борьбу со свободой слова. Эринрандир славился унылой манерой изложения, односложностью ответов и патологической любовью к цитированию параграфов из обоих уголовных кодексов. Словом, труженики пера и диктофона скучного эльфа не любили. И нелюбовь эта была и оставалась взаимной.
Уже через полчаса так называемого брифинга жрецы печатного слова начали зевать и подозрительно ерзать на стульях, как дети, обпившиеся сока на садиковском утреннике. Когда тоненький мутный ручеек вопросов окончательно иссяк под палящим солнцем эльфийского бюрократического красноречия, а товарищ Шрак объявил о его закрытии, журналисты вздохнули с невероятным облегчением.
Но Эрин расслабляться не стал, он знал – на улице его ждет не дождется остальная пишущая братия из тех газет и журналов, которые не получили приглашения на брифинг. Отказ в аккредитации энчечекисты мотивировали просто и оскорбительно – несоответствие профиля издания, а также отчетливая желтизна.
Теперь «униженные и оскорбленные», образно говоря, точили свои перья, чтоб разорвать наглого следователя и его напарницу. Хе-хе…
– Я подгоню машину, – шепнул Эрину хитрый дроу и растворился в пространстве.
Возвращались в Распадок вчетвером – Дзир, Меноваззин и пара Светлых. Но дроу не рискнули пробираться через толпу «акул», все-таки спецназовцы вооружены, а приказа стрелять по цивильному населению они не получали. Как говорится, береженого Ллот бережет.
Увидев в дверях магистрата Эрина и Нол, газетчики взвыли и бросились вперед, тыча в лицо эльфам микрофоны и забрызгивая ядовитой слюной.
– Капитан! Ответьте на несколько вопросов.
– Капитан, вы специально подослали вашу напарницу в дом к маньяку?