Не Агата Кристи
Шрифт:
Так что через какой-то двадцать один час мы этот объект увидим. Разумеется, развернувшись снова передом. Потому что, напоминаю, взрывом нам сорвало и все наружные обзорные камеры. И «изучать» всё нам теперь придётся только визуально. Даже без зума. Через носовой иллюминатор, – лейтенант кивнул себе за спину, где за переборкой с открытой сейчас дверью, в узком, но развёрнутом на всю носовую часть модуля панорамном бронированном стекле, виднелось несколько дохленьких тусклых звёздочек: при аварии «Дональд Трамп» вынырнул из подпространства в промежутке между галактиками. И с этими самыми звёздами
– Ясно, сэр. И что мы сейчас будем делать?
– А ничего. Так как до того, как мы увидим сам корабль, и поймём, сможем ли мы как-то использовать его, заняться нам абсолютно нечем. Поскольку все запасы и оборудование модуля проверялось и подзаряжалось всего неделю назад, перед стартом с Ареса, чинить или доделывать здесь и сейчас нам ничего не надо. Просто мы с членами экипажа посчитали, что нужно, чтоб вы все были в курсе наших возможностей. И действий. И настроились на то, что нам всем вскоре может предстоять работа. Тяжёлая и кропотливая. По переоборудованию чужака под наши цели. Портативные сварочные агрегаты, резаки, конвертер, трубы, автоматическая система рекуперации воздуха, и прочие нужные автоматы, комплектующие и инструменты, у нас есть.
– Понятно, сэр. – Полонски дёрнул щекой, – Насчёт переоборудования вот только… А вдруг корабль окажется настолько чужим, что оно окажется невозможным?
– Не думаю. Кем бы ни были те, кто его построил, тот факт, что они применяли сталь или железо, сильно ограничивает возможные конструктивные решения. И наверняка он спроектирован в соответствии с основными принципами, общими для всех устройств из этого материала. И требованиям к безопасному проживанию там живых существ.
То есть – небольшие (Ну, сравнительно!) отдельные помещения, и обязательные несущие переборки для придания прочности, должны иметься и там. А раз так, мы можем постараться найти хотя бы несколько помещений, не слишком сильно пострадавших от времени, и возможной катастрофы. Изолировать эти помещения от остального, явно немаленького, пространства чужого корабля. И оборудовать там с помощью наших приборов и устройств по возможности удобное временное жильё. Ещё вопросы?
Теперь руку поднял Гуннар Расмуссен, угрюмого вида швед с окладистой бородой. (Которую он, по слухам, сбривал только когда оказывался дома – в родном Кунбергене. Такая вот «примета».) Тон шестидесятилетнего ветерана был откровенно ироничным:
– Насколько я понял, дела у нас – швах. Оказались мы в настоящей космической заднице. Проще говоря – …опе! Дыре. И сейчас чешем, поджав хвост, и надеясь на чудо, к первому попавшемуся куску железа, который весит в сто раз больше, чем эсминец Флота. И вероятно является потерпевшим крушение кораблём. Но даже если и так! Кто сказал, что он потерпел крушение?! И если и не отвечает на сигналы, и не включает движки, так, может, просто от того, что не считает нужным? И его экипаж вовсе не будет рад, если мы подлетим, причалим, нагло влезем, и начнём орудовать в его помещениях?!
– Разумеется, Гуннар, всё может оказаться
Вас что-то ещё беспокоит? – Назаров видел, как сопит пожилой швед, и раздуваются его ноздри, – Так спрашивайте!
– Беспокоит… Ха!.. Беспокоить-то оно беспокоит… Только вот вряд ли вы сможете на это ответить. Кажется мне – вот такая у меня вредная и подозрительная натура! – что неспроста взорвался наш «Дональд Трамп»! Причём – именно здесь, в месте, где вокруг на десятки парсеков – пустота! Посудина-то наша повидала, как говорится, виды, а уж про реактор военного корабля и говорить нечего! Никогда он сам не взорвался бы ни с того, ни с сего! Там же – сотня систем для подстраховки и сигнализации!
Ветеран замолчал, отдуваясь, но Назаров решил прояснить ситуацию до конца:
– У вас только подозрения… Или вы имеете в виду что-то конкретное, Гуннар?
– Да, если уж на то пошло, сэр, имею! Конкретное. Хоть и выглядит, как параноидальный бред. Ну, или шиза. Я… – Гуннар сглотнул, затем моргнул. Прищурился, – Слышал голоса. Тут. – теперь седовласый ветеран постучал себя скрюченным указательным пальцем по виску, – И один из голосов приказывал выдвинуть из активной зоны защитные стержни. А другой – это был находящийся тогда на вахте в реакторном отсеке Ларс Паульссон! – отказывался, орал, матерился. Потом – выл. И плакал. И наконец вынужден был уступить… Похоже, ему кто-то сделал очень больно!
Вот я и думаю: или я – псих…
Или там, на этом чёртовом куске железа, к которому мы летим, сидит какая-то тварь, которая может посылать команды людям прямо в мозг!
И это она взорвала на самом деле нашего «Дональда»! Пусть и руками Ларса!
– Хм-м… Интересная теория. Тварь, говорите? С телепатическими способностями? Приказала взорвать. Но для чего бы ей это было нужно?
– А для того, лейтенант, чтоб воспользоваться вот этим! – Гуннар поднял кверху заскорузлые большие ладони в синих прожилках, – Потому что она, похоже, не может что-то механическое делать сама! И ей для этого нужны рабочие. Нет, не так! Рабы!
– Но почему же она тогда раньше не делала ничего такого? В-смысле, не трогала пролетавшие мимо корабли?!
– А это просто, командир. Вы же сами сказали: здесь никто не летает.
– Хм… Да. Но для чего ей могли понадобиться… рабы? Обладающие… руками?
– А вот тут я знаю не больше вашего, молодой человек. Хотя догадаться нетрудно. Она хочет свалить отсюда к … матери! Потому что уж слишком похоже это место на самую банальную… Тюрьму!
– Интересная теория. – Назаров вынужден был, повторив, прикусить губу, и приложить максимум усилий, чтоб не…