Не ангел
Шрифт:
— Вот это жизнь! — вытягивая свои длинные ноги, восхищенно сказал Роберт. — Счастливчик, кто может вот так провести уикэнд. Ой, я хотел сказать «время с субботы до понедельника».
— Ладно, не подкалывай, — рассмеялся Оливер. — Леди Бекенхем у нас оплот старых традиций. Как у тебя там дела? Мы ведь с тобой до сих пор толком не поговорили. Действительно ли все так хорошо, как я слышал? Похоже, все идет в гору?
— Да, сейчас просто отлично. У нас была пара незастроенных участков, но… в общем, мы довольны.
— Славно.
— А что? Какие-то проблемы в литературном мире?
— В финансах. Не стану докучать тебе деталями, но… короче, есть проблемы. Не только у «Литтонс». Дело в том, что в нашем бизнесе отступление практически невозможно. Ты вынужден издавать и не можешь позволить не делать этого, иначе книги уйдут к другим издателям и ты вообще останешься ни с чем. А в настоящий момент издавать книги очень дорого, и они плохо окупаются.
— Ну, по-моему, в любом бизнесе существует подобная проблема, — заметил Роберт.
— Наверное. Да, конечно. И несмотря ни на что, нужно строить планы на будущее. Здесь мне, слава богу, повезло. Осенью выйдет сага вроде старых «Хроник вересковых холмов», помнишь?
— Оливер! Как такое можно забыть? Это же просто религия, я на этом воспитывался. А о чем новая книга?
— О, она удивительная. Во всяком случае, первый том. Это история семьи, и у каждого ее члена она своя. Но всех объединяет происхождение. Сага превосходно написана. Я с нетерпением жду ее выхода. Но пока по возможности держу ее за семью замками. Я даже отложил выход нашего каталога, чтобы заинтриговать и читателей, и издателей. По сути, я делаю на нее ставку, то есть ставлю на карту, так сказать, «Литтонс». Я заказал огромный тираж.
— Не похоже на тебя. Ты человек осторожный.
— Что правда, то правда. Но здесь, думаю, я не ошибусь. — Оливер улыбнулся и потянулся к столу, чтобы постучать по дереву. — Может быть, в октябре придется жестоко в том раскаяться.
— А как справляется с делами юный Джек? Он, похоже, прямо горит.
— Да, верно. Трудится усердно.
— Вот уж не подумал бы, что ему здесь место.
— Нет, место ему вполне подходит, — твердо сказал Оливер. — Однако хватит об этом. Скоро мне снова нужно будет съездить в Нью-Йорк. Похоже, там все благополучно, но все-таки нельзя оставлять их самих по себе. Стюарт Бейли очень тщеславен.
— Да, ты прав. Надеюсь, Лоренс им не мешает? — как бы невзначай спросил Роберт.
— Нет, не слышал. А почему он должен мешать?
— Да, в общем-то, причин никаких. Но это сложный молодой человек, и как бы он не начал снова «играть бицепсами».
— Пусть попробует, — сказал Оливер. — Мне казалось, он не обладает литературными талантами.
— Это его бы не остановило, — пояснил Роберт, — если бы он решился действовать. Кстати, Кайлу очень понравилось в «Литтонс». Все выходные он ни о чем другом
— Кайл довольно приятный молодой человек. И у него есть способности к издательскому делу. Я с удовольствием взял бы его к себе, если бы он жил в Лондоне. В нью-йоркском отделении, я знаю, нет вакансий, особенно для начинающих.
— Сомневаюсь, чтобы Кайл согласился на твою протекцию, — предупредил Роберт, — он очень гордый.
— Но в «Бруер — Литтон» ему, по-моему, скверно.
— Да, очень скверно. И дела у него не ладятся. Я даже сказал бы, что он там помеха. Или вот-вот окажется таковой. Ему, конечно, хотелось бы заняться издательским делом, но…
— В Нью-Йорке есть другие люди, с кем он мог бы поговорить. У меня имеются кое-какие связи. Видит Бог, нам всем нужна рука помощи. Мир жесток. Я подумаю, что можно для него сделать.
— Мы были бы тебе чрезвычайно благодарны, — ответил Роберт. — Особенно Фелисити. Она тебе понравилась, ведь правда? Я рад, я сам безумно люблю ее.
— Да, она совершенно… очаровательна, — признался Оливер. Казалось, он слегка заволновался. — Пойдем-ка на обед, леди Бекенхем ужасно сердится, если мы заставляем слуг ждать.
Роберта удивило волнение Оливера и то, что он был в таком восхищении от Фелисити. Надо же, а ему казалось, что брат всегда застенчив с женщинами. Роберт порой даже поражался, как Оливеру удалось покорить столь яркую женщину, как Селия. И ведь их брак оказался таким благополучным.
— Я слушаю вас, профессор, — сказал Говард Шо, — что это за публикация, которая так вас встревожила?
Джаспер Лотиан несколько минут помедлил, точно собираясь с мыслями. По правде говоря, он не знал, с чего начать.
— Не торопитесь, профессор. Время есть. Сигарету?
— Благодарю. — Лотиан взял сигарету, вставил ее в длинный мундштук черного дерева, которым постоянно пользовался, и откинулся на спинку кресла. — Как я уже говорил, это довольно… сложно. Но я прочел заметку в «Спектейтор» о книге или, точнее, о серии книг, которые готовятся к изданию.
— Та-ак? Это художественная литература или какая-то другая?
— Художественная.
— Продолжайте.
— Речь идет о семье, проживающей в Оксфорде и Лондоне до, во время и после войны.
— Очень интересно.
— Глава семьи возглавляет колледж в Оксфорде.
— Понятно.
— У него есть жена и двое детей. Сын и дочь.
— Как и у вас?
— Да. Именно так. В книге у дочери есть жених, который погибает на войне.
— У вашей дочери тоже… — Говард Шо тактично не закончил фразу.
— Да, вернее, был, действительно был жених. Он не погиб, его ранило, но довольно серьезно, и помолвку расторгли. Дочка тяжело переживала, оказалась на грани отчаяния. Но этот брак был невозможен, вы понимаете?