Не ангел
Шрифт:
— Привет, — сказала она, — как мило, что вы снова пришли! Хватит храбрости на этот раз войти самому? Или снова хотите сесть рядом со мной?
— Храбрости у меня предостаточно, — ответил Джаго, — но, думаю, было бы неплохо опять посидеть рядом с вами.
— А это, — хитро улыбнулась девушка, — нужно еще заслужить. Встаньте здесь, отмечайте присутствующих и внимательно проследите, чтобы в список попали и все новые имена. Я вернусь минут через пять, только просмотрю листовки.
Джаго сказал, что с удовольствием все сделает.
После митинга девушка спросила, не будет ли он так любезен
— Обычно этим занимается Бетти Карстейрз, наш казначей, но ей нездоровится. Вы не против? Это займет не больше пятнадцати минут, ну, от силы двадцать. А потом вам светит пара кружек пива.
Джаго ответил, что он совсем не против, про себя прикидывая, нужна ли ей его помощь на самом деле или это хороший повод его задержать. В любом случае он был вполне доволен. С ним уже так давно никто не заигрывал. Безвредная штука — флирт. Безвредная и приятная.
— Надо же, — удивился Оливер.
— В чем дело?
— Письмо. От Дженетт.
— Да ну? Придется мне присматривать за своими лаврами, Оливер, если ты начнешь получать неожиданные письма от дам.
— Да будет тебе! — сказал Оливер. Он всегда с трудом угадывал, когда Селия его дразнит. — Она предлагает вложить средства в наше издательство.
— Вложить средства в издательство? Не может быть.
— Честное слово. Она пишет, что хочет вдохновить меня на открытие офиса в Нью-Йорке и оказать необходимую финансовую помощь.
— Боже мой, невероятно! — воскликнула Селия. — Как гром среди ясного неба. Может быть, ты обмолвился об этом Роберту?
— Я говорил об этом, когда они гостили у нас. Да ты помнишь. Но с тех пор — ни разу. Интересно, с чего бы это… Разумеется, я был бы рад иметь там офис. Это прекрасно. С другой стороны, как брать у нее деньги?..
— Если я правильно понимаю Дженетт, — быстро заговорила Селия, — не может быть и речи о том, чтобы брать у нее деньги. Они должны будут к ней вернуться, причем многократной суммой. Но… в общем, мысль интересная. Мне лично так кажется.
— Правда? А мне как-то не по себе.
— Я понимаю, почему тебе не по себе: потому что Дженетт вмешается в наши дела, — объяснила Селия, — а уж она, конечно же, не упустит такой возможности. Дело не в деньгах. Она невероятно богата. Крез просто нищий в сравнении с ней. Она может позволить себе много вложить и много потерять.
— Ты думаешь, она хочет участвовать в делах?
— Не сомневайся. А иначе зачем бы ей этим заниматься?
— Понятия не имею, — ответил Оливер.
Селия была права. Единственным побуждением Дженетт был ее собственный интерес. Во-первых, она была интеллектуальным снобом, хотя и весьма изысканным. Ее манила идея иметь издательскую компанию, которую она хотя бы отчасти сможет называть своей, а «отчасти» для Дженетт означало гораздо больше половины. Ее завораживала мысль о начале новой карьеры на пятом десятке лет, о новых контактах, новых интересах, новых отношениях. И потом, она скучала: дети, даже маленькая Мод, только зря отнимали у нее время. Ее роль в «Эллиоттс бэнк» строго ограниченна, и Дженетт чувствовала, что готова к переменам. А Литтоны ей это обеспечат, она была уверена. Письмо от Оливера, по крайней
Глава 8
— Леди Селия, мисс Адель неважно себя чувствует. Думаю, стоит вызвать врача.
— Что значит — неважно?
— Ну что-то вроде той простуды, которая была у мистера Джайлза, только хуже. У нее жар. Температура немного поднялась, чуть выше тридцати семи. И у нее кашель. Очень хриплый. Я весь день растирала ей грудь, но не помогло.
Селия остановилась в нерешительности. Она забежала домой с работы, чтобы мельком повидаться с детьми и переодеться в театр. Она столько мечтала об этом: Сара Бернар в своей, наверное, самой лучшей роли — леди Макбет. А перед уходом в театр Селия собиралась еще кое-что упаковать. У нее была масса дел: до отплытия оставалось всего две недели.
— Я обязательно поднимусь и взгляну на нее, — сказала она после некоторого колебания. — Увижу, тогда и решу.
— Она обрадуется, леди Селия. Она очень беспокойная.
Адель действительно что-то беспокоило: девочка раскраснелась, не могла угомониться, ей явно было не по себе. Едва увидев мать, она захныкала и потянулась, просясь на руки. Селия села, взяла дочь на колени и кивнула Нэнни поверх маленькой темноволосой головки:
— Да, нужен врач. Скажите Брансону чтобы вызвал его по телефону.
Доктор пришел через полчаса. Он долго прослушивал маленькую грудку Адели через стетоскоп, осматривал язык и горло.
— Вы правильно сделали, что вызвали меня, — сказал он наконец. — У нее сильные хрипы в груди. Ее надо держать в постели. Продолжайте растирания, Нэнни, и делайте ей ингаляции. А еще купите для нее вот это. — Он выписал рецепт. — Первый прием утром. Лекарство ослабит кашель, очистит ей легкие. Мы же не хотим, чтобы у нее развился круп?
— Ни в коем случае, — ответила Селия. — Это ведь не опасно, как вы считаете, ее болезнь?
— Нет-нет, — заверил врач со сдержанной искренностью, — не опасно. Но может быть неприятно. Она еще очень маленькая.
— Да, конечно. Боже, ангел мой. — Селия поцеловала головку Адели. — Как… как долго это может продолжаться, доктор Перринг?
— Трудно сказать. Иногда дети справляются с болезнью за считаные часы, иногда недомогание может затянуться на несколько дней. Реальной опасности нет, но ей нужен тщательный уход. В идеале — материнский, разумеется, — добавил доктор, улыбаясь Селии несколько натянутой улыбкой. — Матери — всегда лучшие няньки для своих детей.
Селия спустилась вниз проводить врача и позвонить Оливеру, чтобы предупредить о том, что сегодня ей не удастся попасть в театр.
Утром Адели стало лучше, она все еще была вялой и капризничала, но температура упала и кашель ослаб. Селия, и сама утомленная бессонной ночью в заботах о дочери, ибо серьезно отнеслась к словам доктора Перринга, отправилась в офис на важную встречу с книготорговцами, но обещала немедленно вернуться домой, если Адели вновь станет хуже.
— Тогда позвони мне, Нэнни, и через полчаса я буду дома. А может быть, и быстрее.