Не ангел
Шрифт:
— Конечно. Но я несправедлива. У нее множество умных идей. Значит, она делает книгу об Эммелине? Ну что же, это, конечно, не много поможет нам. Вайолет, подай-ка мне вон те конверты. Я то же умею быть полезной.
Пока Сара сидела, наклеивая марки на конверты, Джаго заметил, какие у нее тощие и костлявые руки и как некрасиво выделяются ее челюсти.
— Ну и как там, в тюрьме? — внезапно спросил он. Джаго понимал, что это грубый вопрос, но чувствовал, что нельзя не задать его.
— Отвратительно, — спокойно ответила Сара. — Хуже всего —
— Страхами? — переспросил Джаго.
— Да, страхами. К тюремщикам, их грубости. Тяжелый труд не так уж невыносим, но, если тюремщик обнаруживает ошибку, ну, скажем, ты что-то плохо отчистила, тебя сажают на хлеб и воду. И еще страшный опыт — насильственное кормление. Когда открылась дверь моей камеры и пришли по мою душу, я впервые поняла, что значит «кишки прохудились».
Джаго стало не по себе. Он не привык к таким разговорам. Вайолет протянула руку и накрыла ею ладонь Сары.
— Как часто они это с тобой проделывали? — сочувственно спросила она.
— Да раз шесть. Затем я сильно заболела, и меня поместили в тюремный госпиталь. Все мое горло было ободрано трубкой, через которую заталкивали пищу. Трубка очень широкая и четыре фута в длину, и ее впихивают в тебя с большой силой. И тебя тут же рвет. Я до сих пор не могу есть ничего, кроме жидкой пищи. Мой доктор говорит, что, возможно, и не смогу никогда. — Сара весело оглядела всех. — Но ничего. Я больше не собираюсь даваться им в руки. Вот почему теперь я целиком с вами. Надеюсь, это не сочтут за трусость. Я стала сильно сомневаться относительно пользы насилия вообще. Публика воспринимает наших наиболее воинственных членов как смутьянов. Разумеется, Кристабель и Эммелина со мною не согласны. Боюсь, они мною не вполне довольны.
После того как Сара Паркер ушла, Вайолет задумчиво посмотрела на Джаго:
— Так кто же этот твой приятель? Как его зовут?
— Это не он, а она, — сказал Джаго, — и зовут ее Маргарет Литтон.
— Быть не может! Ну и шуточки! Ты что, знаком с кем-то из самих этих Литтонов?
— Да.
— Близко? — Большие серые глаза теперь смотрели пристально — пристально и даже как-то пронизывающе.
— Нет, — поспешно ответил Джаго, — нет, не очень близко. Вовсе нет.
— Да ладно тебе! Ты не можешь иметь такое влияние на кого-то, с кем не знаком близко.
Джаго промолчал, уставившись в кокетливую чашечку с жидким чаем, поданную матерью Вайолет.
— Ба! Кто бы мог подумать? — понимающе сказала Вайолет. Она взглянула на Джаго из-под своих длинных ресниц и слабо улыбнулась. — Похоже, тебе и вправду есть что предложить. С такой-то знатной подружкой.
— Она не подружка, — объяснил Джаго, — не то, что ты имеешь в виду.
— Да ну?
— Вовсе нет. Слушай, мне пора. Было очень интересно познакомиться с миссис Паркер, и все такое. Но мне завтра вставать в пять утра.
— А со мной тебе было неинтересно? Похоже, не
Вид у Вайолет был очень расстроенный, хрупкие плечи поникли. Джаго почувствовал угрызения совести.
— Разве ж ты неинтересная? — удивился он. — Я так не думаю.
— Думаешь, думаешь. Почти все так думают. Я встречаю всех этих умных людей, ну, кто к нам приходит, и вижу, что они все думают обо мне: да ну ее, пустое место. Прости, ради бога, я не хотела. — Она достала носовой платок с кружевом и высморкалась.
— Вайолет, — мягко сказал Джаго.
— Что?
— Вайолет, я вовсе не думаю, что ты неинтересная. Я думаю, что ты очень милая. И… — он прочистил горло, — очень привлекательная. Очень. И… ну… и интересная.
Подобный поворот был уже опасен, Джаго это понимал. У него не оставалось иллюзий относительно Вайолет. Он испытывал острое влечение к ней. Что и беспокоило, и нравилось ему. Давно уже он не бывал в такой волнующей ситуации.
Неожиданно в дверях появилась миссис Браун — будь она неладна, старая кикимора.
— Вайолет, уже поздно, — сказала она. — Пора двери запирать.
— Да, хорошо, мама. Джаго уже уходит.
На пороге Джаго обернулся и сказал:
— Спасибо тебе за такой чудный вечер, Вайолет. Я, честное слово, был страшно рад поболтать с тобой. Не с Сарой.
Внезапно девушка подалась вперед и на мгновение приникла к нему хрупким телом — он вдохнул аромат ее духов, дешевый и немного приторный, но все же милый и волнующий, почувствовал, как ее губы быстро скользнули к его губам, — но тут же отпрянула, услышав в прихожей голос матери.
— Нам еще многое надо сделать, — шепнула Вайолет, — если вы согласитесь чуть-чуть помочь нам.
— У меня есть тема для нашего романа о суфражистках, — сказала на следующий день ММ Селии.
Ее увлекли и даже воодушевили рассказы Джаго о Саре Паркер. Профессиональное волнение всколыхнулось в ММ, когда она осознала их силу. Джаго появился у нее на пороге очень поздно и сказал, что ему нужно обсудить нечто важное. ММ знала, что именно ему нужно, но она устала и все еще была слегка раздражена его непонятной сверхувлеченностью делом суфражисток. Кроме того, не могла — или не хотела — подыгрывать желаниям Джаго и вскоре отправила его домой. Но информация, которую он принес с собой заодно с парой бутылок пива, оказалась бесценной.
— Да? — спросила Селия. — И что это за тема?
— Совершенно необычная и очень сильная, как мне кажется. О конфликте в рядах движения. О борьбе между воинственно настроенным лидером и не столь одержимым идеей помощником. Улавливаешь мою мысль?
— Думаю, да.
— По-видимому, конфликтов там предостаточно. Тем, кто объявил голодовку в тюрьмах, приходится переживать тяжелые испытания, переносить невыносимые страдания, одиночество и разочарования. Думаю, это будет хорошим наполнением художественного произведения.