(не) беги от меня, малышка
Шрифт:
Так…
Я не один, надо собраться.
Не отнимая руки от глаз, не отводя взгляда от фото, командую резко:
– Тест не делать. Данные по «Мама дому» - в течение недели, это не срочно. Данные по ипотеке, счетам Фокиной и прочему – в финотдел. Выделить двоих бойцов для охраны Фокиной и… - тут голос дрожит все-таки, - Богдана. Круглосуточно. Отчеты обо всех передвижениях… Богдана. Чем увлекается, какие кружки посещает… И так далее. Тренер его… Черт… Забыл, как зовут… ездит на паджеро. Изолировать.
Михалыч уходит.
Наконец-то.
Выдыхаю, протираю пальцами глаза. Эмоции захлёстывают, но где-то глубоко внутри. Там, где спрятан тот живой, душевный парень Петр, умеющий мечтать о настоящей любви, семье и доме. О прекрасных путешествиях с любимой и любящей девушкой, о семейных вечерах, украшенных детским смехом.
Именно он, пожарный, был таким. Всё хотел свой дом построить, дерево посадить и сына вырастить. Чтобы всё правильно в жизни, а не так, как у Петра Григорьевича. То одна стерва, то другая. Петр Григорьевич, крутой бизнесмен. Спит в офисе или отеле, квартира пустует месяцами. Там никто не живёт. И никто не ждёт его возращения.
Набираю номер.
В трубке протяжные гудки. Как волны, накатывающие на берег.
– Да, – трепетный голосок Лады.
Эллады.
Элечки.
– У вас всё хорошо? Уже дома?
– Да, всё в порядке. Что-то случилось? У тебя такой голос уставший.
– Нормально, справимся. Главное, всё вовремя…
Интересно, почему ты мне сразу не сказала? Ведь узнала меня, точно узнала!
В Москве смотрела на меня оленьими глазищами. Я, идиот, думал, что понравился, а ты… Чего ждала?
Чего боялась?
Ситуация с Ладой теперь мне видится вообще в другом ракурсе.
И здесь не только ее вина. Далеко не только…
Но и моя.
Возомнил из себя мачо… Привык, что бабы смотрят такими оленьими глазами только в одном случае.
Когда секса хотят.
Вспоминаю, как чуть не поимел Ладу в первый же день на рабочем столе, как проходную дешевку… И не по себе становится.
Она, бляха муха, даже сказать ничего не успела!
Наверно, думала, что я вспомню.
А я бы не вспомнил. Я даже толком и не понял, была ли она тогда. Не сон ли чудесный, медикаментозный… Времени много прошло. Очень много.
И все эти годы тут, в небольшом провинциальном городишке, жил мой сын. Богдан.
– Как сын? Он у тебя учится?
– Школа закончилась, сейчас языковой лагерь по будням.
Лагерь языковой, спортивная школа… Талантливый мальчик. Хорошая мать.
А я… Кто, блядь, я?
– Я люблю тебя, малышка, – говорю еле слышно.
– Я тебя тоже, – отвечает она. – До завтра.
Нет. До завтра я тянуть не буду.
Десять лет! И мне кажется, что если ещё хоть день пропущу,
А я не могу, только что приобрёл.
Папка!
Молоденькие продавщицы хихикают, когда у меня второй раз из рук карточка падает.
Я улыбаюсь… И, наверно, выгляжу полным идиотом, смотрю на них растерянно. Мыслями вообще не здесь, и это заметно.
Девчонки словно чувствуют, насколько я отстранен, и помогают. Одна берёт карточку и сама прикладывает к терминалу.
– Спасибо, девочки, – тихо благодарю всё с той же потерянной улыбкой.
Собраться вообще нереально.
Если, выбегая из офиса, я был полон энергии, сил, намерений самых очевидных, то, чем ближе встреча с сыном, тем потерянней и слабее становлюсь.
В гребанную манную кашу превращаюсь. Так если дело пойдет, то вообще проще назад повернуть.
Потому что в таком состоянии, в таком виде первый раз встречаться с десятилетним сыном…
Черт, Петр, собирайся , давай, отскребайся от асфальта!
В огонь ходил – не боялся!
Операций, боли – не боялся!
Сложных переговоров в бизнесе, на которых судьба компании решается – вообще не боялся!
А тут…
Игорь звонит, не отвечаю.
Не до него мне вообще.
Все проблемы нашего бизнеса в регионе, крысы, конкуренты и прочая хрень – сейчас не на второй даже план отошли. На десятый. В конце концов, зря я, что ли, такие бабки заместителям плачу?
Пусть Игореха на своем уровне сам разгребает.
А Кирсан подхватит.
Кидаю сообщение Игорехе, что очень занят часа на четыре.
Ему в таком состоянии нельзя отвечать на звонок, он же вцепится, не отпустит. Если уж продавщицы в магазине заметили, что я не в себе, этот паразит в мозг влезет, все выудит и год потом стебаться надо мной будет.
«А что случилось?» – приходит от него вполне невинное сообщение.
Не верю!
Ты, Игорёха, чудовище, не подлизывайся.
«Может помочь?»
Ох, отвали, помощник…
Я улыбаюсь девочкам, хватаю огромный букет гипсофилы и еду в магазин с детскими игрушками.
«Парню в десять лет нужно подарить набор для изготовления бомбочек для ванны».
Спотыкаюсь, чуть не рассыпаю гипсофилу по асфальту.
Откуда, бляха муха???
«Откуда?» – быстро набираю сообщение Игорю, но в последний момент не отправляю.
Понятно, откуда.
Набираю номер Кирсана.
– Михалыч! – рычу в трубку, – а на каком компе ты коллаж из моей фотки и фотки моего сына делал?
Тишина. Ошибся я в нём, не дьявол у нас Кирсан, так, бесёнок мелкий.
– Виноват…