Не бери в голову. 100 фактов о том, как подсознание влияет на наши решения

Пэйли Крис

Испытывая ломку и тягу к наркотику, прямо перед приемом дозы бупренорфина пациенты требовали в среднем 60 долларов, чтобы отказаться от дополнительной дозы через пять дней. Но, делая выбор вскоре после дозы препарата, они готовы были обменять его уже на 35 долларов. Это поразительно, потому что буквально несколько минут назад испытуемые переживали непреодолимую тягу к наркотику [87] .

Вот экстремальный пример, подтвержденный данными большого количества экспериментов, которые показывают нашу неспособность пожалеть самих себя в будущем или учитывать свои переживания в прошлом [88] . Голодные люди выбирают кусок пожирнее, в отличие от тех, кто только что пообедал (я стараюсь не ходить в магазин на голодный

желудок). Добровольцы соглашаются выпить больше отвратительного на вкус напитка через неделю, чем могли бы выпить сейчас. Женщины могут не поддерживать обезболивание родов за месяц до них или через месяц после, но в процессе родовой деятельности они считают его необходимым (и это касается как уже имеющих детей, так и первородящих матерей).

87

Тот факт, что наркоманы были готовы платить за дозу больше, когда испытывали ломку и тягу к наркотику, чем когда его уже приняли, объясняет, почему уклонение от прекращения приема наркотиков оказывается более сильным побудителем пагубного пристрастия, чем удовольствие от полученной дозы. Дети, берегитесь!

88

[37, 135, 136].

Мы не умеем предвидеть свои действия в будущем, равно как и то, что другие будут делать прямо сейчас

Пытаясь понять себя или других, мы действуем одинаковыми методами и делаем те же ошибки. К сожалению, методы, которые мы используем, чтобы предвидеть свое будущее поведение, ошибочны. Мы считаем, что сознание – центр рационального мышления, и, возможно, так оно и есть, только мы часто недооцениваем роль эмоций в своей жизни и жизни других.

Например, представляем ли мы, на что люди в нашем окружении готовы пойти ради денег? Чтобы выяснить это, исследователи разделили аудиторию студентов на две группы [89] . Тем, кто получил зеленую форму, предложили мимически изображать перед всеми разные предметы, например баскетбольный мяч, скотч или компьютер. Студентам, которые соглашались исполнить эту роль, предлагали заплатить пять долларов. Другая половина аудитории получила белую форму. Их попросили предсказать, какая часть студентов в зеленой форме согласится исполнять свою роль.

89

[158, 159].

Учитывая все написанное в этой книге (и сам подзаголовок этого раздела), вы можете предположить, что студенты в белой форме, удобно расположившиеся в аудитории, были склонны переоценивать готовность сокурсников развлекать их своей пантомимой. И окажетесь правы. Они предположили, что таких будет половина, тогда как в действительности только каждый седьмой рискнул за деньги согласиться на роль баскетбольного мяча.

Но дело не в том, что студенты были неспособны сочувствовать другим людям – они не могли сопереживать и самим себе. Также им было сложно предвидеть собственную готовность делать что-то смущающее их, например рассказывать смешную историю перед всеми студентами в большом лекционном зале. За неделю до предполагаемого выступления треть студентов согласились рассказать историю за два доллара. Но когда пришло время это осуществить, только каждый восьмой действительно оказался готов встать и рассказать анекдот. Опасение сделать что-то через неделю кажется не таким пугающим в данный момент, поэтому студенты недооценили свою тревогу, равно как их сокурсники недооценили их неуверенность.

Вы можете заметить страх на лице другого человека. Обычно, когда кому-то страшно, вам тоже становится не по себе. Экспериментаторы показывали студентам страшный клип из «Сияния» {27} , и те почувствовали настоящий страх. Их готовность согласиться на роль рассказчика анекдота через неделю значительно уменьшилась. Внезапно она стала ближе к тому уровню готовности, когда историю нужно рассказать здесь и сейчас. Мы не умеем понимать себя, заглядывая внутрь, но иногда обретаем такую способность, глядя на других людей.

27

«Сияние» (The Shining) –

знаменитый фильм ужасов Стенли Кубрика, снятый в 1980 году по мотивам романа Стивена Кинга, с Джеком Николсоном в главной роли.

Аргументы в пользу нашего выбора не определяют его

Мы не можем полностью осознавать процесс принятия решений. Зато мы владеем моделью, которая очень хорошо объясняет наш выбор и выбор других. Эксперимент, проведенный в 2002 году в Германии, как раз показывает, как далеко мы заходим, защищая свой выбор, и насколько мы убеждены во всех шагах, которые, как нам кажется, должны совершать [90] .

Немецкие исследователи спрашивали добровольцев их мнения о том, должна ли Германия получить постоянное место в Совете Безопасности ООН. Перед началом они представили добровольцам некоторые относительно убедительные аргументы в защиту членства: это поможет воссоединению Германии, многие учреждения ООН находятся на территории Германии, и это будет международным признанием политического вклада страны. Половине добровольцев сообщили, что эти аргументы высказал Герхард Шрёдер, другим – что об этом говорит Эдмунд Штойбер (на тот момент два этих политика были конкурентами в борьбе за пост канцлера).

90

[175].

Участники, которые поддерживали Штойбера, заявляли, что его доводы сильнее, когда полагали, что их высказал именно он. Сторонники Шрёдера, напротив, считали, что его аргументы сильнее. После этого добровольцев спросили не об убедительности доводов, которые они услышали, а о том, считают ли они сами, что Германия должна получить постоянное место в Совете Безопасности ООН. Те, кто слышал аргументы от политика, которого они поддерживали, продемонстрировали большую убежденность, чем другие. Иными словами, их убедили.

Если бы мы исходили из одной только логики, нам было бы не важно, кто высказывает аргументы: они могли быть только убедительными или неубедительными. Мы должны выбирать политиков с лучшей стратегией. Вместо этого мы приспосабливаем свои предпочтения под того лидера, которого выбрали. То есть все происходит задом наперед.

Считается, что, когда политик лжет, он шевелит губами. Но как только мы выбираем политического кандидата, у нас появляется поразительная способность обманывать самих себя.

Наша неспособность представлять неосознанные цели, обдумывать неосознанные мысли или принимать неосознанные решения свидетельствует о слабости воображения, а не об ограниченности бессознательных процессов

Чего бы вам хотелось больше всего на свете? Несметных богатств? Прекрасного возлюбленного или возлюбленной? Блестящего интеллекта? А если я вам это предложу, но ценой отказа от сознательного разума, – согласитесь ли вы на такой обмен? [91]

91

Этот вопрос поставил Ап Дейкстерхайс [49].

Большинство из нас не согласится. Какой смысл иметь шикарную машину, если вы не чувствуете, как ветер играет вашими волосами, когда вы едете с возлюбленной по сельской дороге? И как получить удовольствие, если не можешь его почувствовать?

Но этот вопрос не так очевиден, а ответ не так прост: где начинается сознание? Почему мы осознаём ветер в волосах или изгибы красивой машины? И почему эволюция наградила нас этим удивительным, но необъяснимым даром?

Часть четвертая

Разума не существует, но он все еще полезен

Чтобы понять себя, нам нужно понять, как мы понимаем других людей

Теперь мы подошли к тому моменту повествования, когда усатый детектив, прохаживаясь по комнате, расскажет, кто-это-сделал, как-он-это-сделал и почему-он-это-сделал. «Почему мы разумны?» – произнесет он задумчиво, устремив проницательный взгляд на взволнованных присутствующих.

В добрых старых детективах обычно выясняется, что все очевидные подозрения оказываются только отвлекающим маневром. И в нашей истории тоже так.