Не беси Комаришкина
Шрифт:
Я пил со всеми, не пропуская тостов, многие фотографировались со мной и подбивали меня «показать класс» на мотколе. Я упирал на то, что еще не все выпито, а значит — еще рано и эти фразы встречали полное понимание.
Несколько раз меня вызывали на игру «кто перепьет» и я неизменно выигрывал оставаясь на ногах, а вызывавший утыкался лицом в столешницу.
Народ чествовал победителя очередной ударной дозой алкоголя, а после пятой победы меня приняли в почетные члены Вольных волков весьма странным ритуалом. Бармен вытащил из под стойки весьма странный стакан, больше похожий на деталь механизма,
Мотколовцы заорали «Пей до дна», я и выпил, опалив себе брови. Стоило стальному стакану брякнуть дном об стойку, как, кто-то сзади, охавячил со всей дури меня по шлему гнутой железякой. А когда я повернулся разобраться с этим наглецом, народ заорал: «Устоял! За мотбратана!» и подняли кружки с пивом.
Бармен втолкнул мне в руку огромную кружку с пивом литра на два, я заорал в ответ «За братство» и в несколько больших глотков осушил ее, уж больно мерзкий по вкусу коктейль подсунули и срочно требовалось смыть из горла горечь.
С рассветом, когда самые неугомонные уже уронили головы на столы, бармен подал мне завтрак и пояснил, что игры были на технику и теперь я владелец пяти мотоколесников. Их я сменял у него же на полный бак топлива с парой канистр в придачу, выписал чек за гулянку и отправился дальше в путь.
Да, обмишурился я с оценкой кабака, но публику оценил, тем не менее, верно. Топливо добыл, сам тоже дозаправился, алкоголь активно преобразовывался организмом в энергию, а еда — в питательные вещества. При необходимости я мог неделю бодрствовать в таком режиме, но, надеюсь этого не понадобится. Я поднажал на педаль газа и, пользуясь отсутствием других машин на дороге, злостно нарушая скоростной режим, устремился в Сибирь.
***
Говорят, ехать ночью в лес, да еще и в багажнике — это не к добру. Вениамин Комаровский понимал это как никто иной. Все же, когда дело касается тебя, понимание происходящего происходит очень быстро, даже у тугодумов.Машина потряслась по кочкам и остановилась на полянке. Из передних дверей вылезли два дюжих молодца и достав Вениамина посадили его к ближайшему деревцу оперев спиной о ствол.
— Слышь, Веник, ты что говорил про пацана? Базаром его разведешь, как сыр в масле кататься будем? — присел на корточки рядом со связанным первый бугай. — Мы под это дело вложились после откидки, у тебя же самого ни деньги не было! А в результате — облом! Ты теперь нам должен и дюже сильно должен! Правильно я говорю, Михась?
— Дело говоришь, Сева, дело. — второй бугай нянчил недавно вывихнутую руку, хоть ее и вправили, но сустав еще болел.
— Так что ты попал, Веник, внатуре попал и по крупному. Как отдавать будешь?
Комар мычал пытаясь оправдаться, но закрывающая рот строительная скотч-лента держалась крепко.
— Ты, вижу с нами и говорить то не хочешь… Наверное не уважаешь нас?
— Как есть, Сева, не уважает! — поддакнул Михась и добавил: — По глазам вижу! Мож в расход его?
— В расход, это правильно. За такой косяк прям даже полезно. Но в кармане от этого не зазвенит.
— Так мож черным докторам его, на это, на органы?
— Да что с него
Вениамин жадно задышал ртом, он заглатывал воздух и никак не мог надышаться. При связывании и упаковке в багажник ему накидали тумаков и пара ударов попала в лицо, нос был опухший, одна ноздря забита кровью. Всю дорогу Вениамин боролся с удушьем, дыша в одну сузившуюся ноздрю.
Отдышавшись Комаровский заныл:
— Уважаемые! Да кто же знал? Этот Комаришкин всегда размазней был! Да и сейчас — сопляк-сопляком! Как только его главой сделали?
— А по радио балакали, что он с двух пулеметов Рысей расстрелял и на миллиард их нахлобучил. — влез в нытье Михась.
— Миллиард? — задумчиво переспросил Сева, который вел машину и не слишком прислушивался к негромко бубнящему приемнику.
— Ага! Мож выкрадем Комаришкина и Рысям продадим? — предложил Михась.
— Если выкрадем, то продавать не понадобиться.. — задумчиво ответил Сева. — Только как бы он и нас из пулеметов не положил. Парнишка то резкий.
Вениамин только рот открывал на такие новости. В его голове и не укладывалось, как такой задохлик, как Комаришкин, мог увести миллиард и расстрелять клан из пулеметов. Сам бы он на подобное ни в жизнь не решился.
— Вот что, пакуй-ка, Михась, Веника назад в багажник. Есть у нас что продать Рысям, надеюсь за дядю своего обидчика они раскошелятся. Может тысч 100 дадут или хотя бы 50.
Вениамин взвыл услышав такой расклад, но долго голосить ему не пришлось, грубые руки Михася легли на затылок и челюсть, рот закрылся, а Сева тут же залепил рот скотчем. В их движениях виделась сноровка наработанная неоднократным применением таких действий.
***
Ехалось мне хорошо, я бы сказал отлично, если бы не идиоты на большегрузах. И кто им только права выдал?
Вот каким надо быть альтернативно одаренным, что бы истошно дудеть когда я выезжаю с закусочной или заправки? Ну и что, что ему приходится слегка сбросить скорость? Сами то большегрузы кода выезжают — так вообще о других не думают! Видит небольшой просвет в трафике и вылазит со скоростью пешехода, а тебе — оттормаживайся педалью в пол практически до полной остановки.
Возможно, едь я на премиумном авто с гербами рода, то и поостерегись бы так себя вести, но, видя рыдван на дороге — они не стеснялись выражать свое недовольство продолжительными гудками. Не раз возникало желание выйти и хорошенько отмудохать этих «королей дорог», останавливало только то, что большегрузов на дороге очень много, все ведут себя по хамски и займись я их воспитанием — на дорогу до Сибири уйдет слишком много времени.
Но парочку особо наглых, что выбесили еще и на стоянке, не удержался, отметелил слегонца. Еще и большегруз их классически проклял — воля плюс пожелание этой махине сдохнуть и не ездить. Всю ненависть скопившуюся за пару бессонных суток на него выплеснул. Я успел перекусить и выруливал со стоянки, а они все суетились задрав кабину, пытались завести свою колымагу.Так им и надо! Ибо — нельзя бесить Комаришкина!